© Денис Паничкин

Каждый новый «антиплагиатный скандал», спровоцированный преподавателем, и с моим участием вопреки моей воле (поскольку для скандала, достаточно желания только одной стороны, - преподавателя в данном случае), тем не менее, оказывается для меня новым подтверждением недобросовестности функционирования и использования «антиплагиатных» программ. Например, в марте 2020 года я впервые получил отчёт, где ссылки на один и тот же источник были по два и даже три раза, с разными датами и указаниям на разные модули (или коллекции, если хотите). Потом было ещё несколько таких случаев.

И такие способы подтасовки продолжают появляться. Были уже «виртуальные документы», «функция памяти» (в основе этих способов лежит ссылка на работы, не попавшие даже в закрытые базы, не лежащие в свободном доступе, а просто на работы, уже проверявшиеся программой). И вот – новая знаковая дата. 19 ноября 2020 года впервые появились отчёты о проверке, в которых число «сдвоенных» и «строенных» ссылок резко увеличилось, при этом в каждом случае хотя бы одна из этих ссылок датируется … 19 ноября 2020 года! То есть: «ссылки» появляются в момент проверки, программа не просто создаёт виртуальные источники, а ещё и датирует их моментом проверки.

Если этот способ подделки станут «развивать» (за счёт дальнейшей деградации научного руководства и образования в целом, конечно), то я не удивлюсь, что через две или три недели появятся ссылки на 2021 год, на момент написания ещё не наступивший, а в марте 2021 года я получу отчёты со ссылками на май и июнь того же года!

То есть всё это подтверждает, что «Антиплагиат» - настраиваемая программа, и работает на то, чтобы активно снизить процент на выходе.

Конечно же, как и все названные примеры с «виртуальными документами» и «сдвоенными пешками», происхождение этого отчёта указывает на Санкт-Петербургский институт (филиал) ФГБОУ ВО «Всероссийский государственный университет юстиции (РПА Минюста России)», где поражает кадровая политика. Один преподаватель мог защитить диссертацию по тематике банкротства (что ближе к гражданскому праву) и заняться правом административным, при этом потребовать без гражданско-правовой терминологии раскрывать тему, посвящённую просроченной задолженности. Другой преподаватель – адвокат по уголовным делам – берётся вести гражданское и семейное право. Это только те и только часть тех, от кого пострадали написанные мной работы. Но всех их передристала Елена Евгеньевна Степанова, как следует из её данных на титульных листах работ, доцент кафедры уголовного права и процесса, кандидат педагогических наук (а не юридических!), что слишком даже для всего названного выше.

Вся её «педагогика» сводится к уклонению от научного руководства (универсальная фраза «много рассуждений не по теме») и обвинению в плагиате («меньше списывайте»). Надувная кукла с органчиком в голове.

Сколько раз я говорил: низкий процент на выходе ещё не означает списывание по разным причинам. Если говорить о вузовских программах, которые проверяют по закрытым коллекциям, то самая простая из этих причин: списывать можно только то, что лежит в свободном доступе (как в Интернете) или хотя бы для зарегистрированных пользователей (как ELIBRARY).

Я не буду говорить о том, что в свободном доступе не лежит, написал про это много. Но сейчас мы имеем дело с выдачей закрытых баз за источники списывания. Инсценировкой «свободного доступа» с целью обвинить в списывании. В частности, мы видим ссылки на коллекции «Интернет Плюс» (то есть «плюс» то, что в свободном доступе уже не лежит, но включается в данную коллекцию произвольно, чтобы выглядело обоснованным обвинение в списывании) и «перефразирование ELIBRARY (которого в несколько раз больше, чем ссылок на собственно ELIBRARY). Если учесть, что на ELIBRARY одна и та же статья одного автора может встречаться несколько раз (это уже самоплагиат, использующийся с целью повышения индекса Хирша), да и похожие или близкие по смыслу статьи есть, то здесь подтасовку устроить гораздо проще, и это объяснение массовых (в несколько раз больше, чем в марте 2020) «сдвоенным» и «строенным» ссылкам.

Немного отойдя от темы, я могу также добавить, что самоплагиат ради индекса Хирша приводит к грубым ошибкам. Недавно я (не для рефератов, а для другого, из плана «Творческий русский») решил поискать на ELIBRARY статьи на тему: а есть ли заимствования в других языках из русского? И в двух таких статьях были допущены грубые ошибки, правда, исторические, а не филологические, но всё же свидетельствующие о том, что статьи писались ради индекса Хирша, а на собственно тематический материал мне хватило одной или двух публикаций, остальное было повтором.

Специализированные сервисы по повышению индекса Хирша так же всплывают в Яндекс.Директе, как и «антиплагиаторские». И уже не скрывают, что они предлагают «техническое повышение процента», «обойти Антиплагиат». Впрочем, как и известный «субарендатор», который вменяет себе в заслугу то, что он «украл свой бизнес», или паразиты-копирайтеры, которые открыто расписывают, как «заставлять покупателей платить больше и предоставлять им выгоды как можно меньше».

И всё это отвечает настрою вузовских «продажных антиплагиатных девок», вроде Степановой. Поскольку все работы, оплёванные Степановой, были посвящены далеко не оригинальной теме, как коррупция, могу сказать, что при всей правильности этих работ ни одна из них не сравнится с моим очерком об агрессивной «антиплагиатной» коррупции.

Интересно, что требования, издаваемые этой «продукцией эротической индустрии» в ранге кандидата педагогических наук Степановой – взаимоисключающие. Например, я также впервые за более чем двадцатилетнюю практику столкнулся с требованием, что в эссе или докладе не должно быть списка литературы! Причём эти требования взаимоисключающие и для «агтиплагиатных вузовских программ», поскольку они огульно считают цитированием эти списки, а такие дутые куклы – убийцы образования считают цитирование плагиатом. Степанова в своей патологической ненависти к образованию, на котором сама же и паразитирует, страдает раздвоенным поведенческим расстройством, но подаёт его в качестве нормы и идеала.

Но и этому есть объяснение. Хотя только предположительное, но имеющее право на существование.

Я могу допустить, что АО «Анти-Плагиат», занимаясь своей «торговлей воздухом», предоставляет скидки на свои «услуги» тем вузам, которые как можно больше получают отчётов о том, что работа не прошла проверку (поскольку все заходы пользователей, с росписью, что они делали в системе, регистрируются АО «Анти-Плагниат» как администратором). Или иные льготы, например, техническую поддержку, выражающуюся в подключении новых способов подтасовок процента, причём в сторону как снижения, так и повышения. Это предположение, если оно подтвердится, может стать объяснением существенных расхождений проверки одного и того же текста в разных вузах (а эти расхождения с середины 2019 года, известные мне, никогда не были меньше 7 %, в среднем – 12 %, а один раз было расхождение и в 23 %).

Настройки программ могут позволять лавировать и отдельным пользователям. В частности, в зависимости от личного отношения к тому, кто сдаёт работу, или где работа была заказана (установить это можно, тем более – преподаватели больше, чем хотят это сделать).

Здесь снова стоит вернуться к теме рефератного посредничества. Посреднические компании могут или искать (и находить) покровителей среди преподавателей, могут и создаваться по инициативе преподавателей, или преподаватели сами могут предложить себя для протекционизма. Особенно специализированным сервисам повышения процента. В ход идёт косвенное спонсирование, которое я называю «рекомендаторством».

Сюда же и фрилансовые биржи. В 2012 году я узнал о таких специализированных на рефераты и дипломные работы, и среди них именно Author24 и Studwork, про которые не раз в положительном ключе упоминается у «Верховного лидера». Я даже зарегистрировался тогда на этих и других, ныне «вымерших», биржах. При моей многолетней практике они предлагали мне только дешёвые неструктурированные заказы по мизерной цене (даже меньше, чем «открытые» посредники). Дело бросовое, понял я. А затем узнал ещё больше. Это не просто «рейтинговые» биржи, то есть предпочитаемым будет тот, у кого рейтинг высокий. Рейтинг можно получить приёмами, не связанными с работой (например, некоторые фрилансовые ресурсы повышают рейтинг пользователей, которые покупают у них же платные аккаунты, то есть то же принуждение к совершению сделки). Известен случай, когда рейтинг был получен путём вторичного посредничества (пользователь Prepod365 на Author24 за время меньше месяца сколотил рейтинг, который исполнители сложных технических работ могут заработать только за три года). И это вывело меня на след ещё одного явления: условно я назвал его «офшорами» рефератных посредников, по аналогии по признаку бесконтрольности.

То есть все такие биржи используют те же формальные показатели, чтобы представить «элитность» одних и «ничтожность» других. А новые биржи уже сразу создаются «с готовой элитой», и «раскручиваются» исключительно путём договорённости с владельцами компаний, создающих и обслуживающих пользовательские поисковые программы. Та же политика предпочтения, в сущности – форма коррупции, где администраторы, а в вузах преподаватели, располагают одновременно возможностями монополистов и чиновников.

Только страдает от этого образование, и даже больше – перед нами новая угроза национальной безопасности страны. Программа «Антиплагиат» и ей подобные изначально порочны тем, что оценивают текст исключительно по проценту «уникальности», безотносительно к другим, гораздо более ценным его свойствам, относящимся к содержательной стороне. Но куда большая угроза – это использование таких программ, взаимодействие как со стороны АО «Анти-Плагиат», так и «продажных девок Антиплагиата», которых становится всё больше, которые плохо воспроизводятся, но очень хорошо рекрутируются.

Домашнее задание на этот раз: если прекратить деятельность таких компаний, как АО «Анти-Плагиат» и изъять те «большие деньги, которые там вращаются», то что на эти деньги можно было бы создать полезного для настоящего образования? Достаточно вспомнить случай 2014 года: обнаруженный при содействии депутата Госдумы В. Бурматова контракт в Волгоградской области на массовое размещение в Интернете подложных ответов на ЕГЭ на 6 миллионов рублей. Сколько можно было бы, например, отремонтировать школ и разработать хороших учебников, если бы изъять эти деньги, уже даже не похищенные, а брошенные! А это был одноразовый контракт, тогда как здесь мы имеем дело с многолетней вредительской деятельностью «торгашей загрязнённым воздухом» - АО «Анти-Плагиат»