© Денис Паничкин

Самым недавним по времени сомнением насчёт «оригинальности» для меня было то, что вызвано серией однотипных заказов – докладов для конференции в одном из юридических вузов на тему борьбы с коррупцией. Причём оценивались эти доклады по проценту на выходе той же вузовской антиплагиатной программы. То есть мы на словах говорим о борьбе с коррупцией, а на деле сами спонсируем её хотя бы косвенно.

Программа «Антиплагиат.Вуз» стала, по сути, проявлением агрессивной коррупции. Кстати, по этой причине использовать её для проверки студенческих эссе на тематический конкурс, посвящённый борьбе с коррупцией, для меня является ханжеством.

Коррупция и то не всегда была такой. В «упущенные девяностые» самым худшим могла быть упущенная выгода: хочешь – давай и получай, не хочешь – не давай и не получай. Не «подмажешь» - не поедешь, но хуже тебе не будет.

В «нулевых» годах возникла помесь коррупции с мошенничеством. Появились так называемые «решалы» (я рассказывал про серию «Следа», где действие строится вокруг ЕГЭ, там потерпевший был таким «решалой», то «выдуривал» деньги якобы для передачи руководству вуза, то под видом школьника сам приходил сдавать ЕГЭ). «Верховный лидер», насколько мне известно, и то не одобряет это явление, а я тем более. Но всё же моё существенное возражение ему в том, что он позиционирует работу автора-исполнителя как «научный копирайтинг», тогда как я искренне заявляю, что копирайтинг не может быть научным.

Копирайтинг в том смысле, в каком он понимается по отношению к Интернету (в том числе с точки зрения «уникальности» текстов), тоже заточен под «решал». Я вспоминаю отработанную родительскую фразу, когда они хотели навязать мне то, что я считал для себя неприемлемым: «какими словами тебя попросить?» Это – игра на эмоциях, опасная при одновременном действии права собственности на жильё и постоянном физическом присутствии.

На подобном убеждении, ловко подброшенном, строится весь «копирайтинг», в особенности – «SEO-оптимизация». Что можно разместить на сайте текст с нужными словами и нужным построением фраз, и поисковые программы благодаря этому выведут ссылку на сайт на первые позиции «всерьёз и надолго».

То, что это ложь, видно уже, если подумать, что поисковые программы, как и любые программы, лишены эмоции. По умолчанию, они настроены на функцию RANDOM (случайный поиск). Но в них предусмотрено и ручное управление, например, задаётся команда «такой-то ссылке оказывать особое внимание» (можно целый массив задать). По сути, «SEO-оптимизация» - это торговля загрязнённым воздухом. И рассчитана она на аудиторию, одновременно достаточно платёжеспособную и достаточно легковерную, и в обычном «умеренно-добросовестном» бизнесе среди руководства таких большинство. Я сам некогда был близок к тому, чтобы пополнить эту аудиторию, но мне случайно проговорились, а дальше из своих исследований и рассуждений я понял и всё остальное.

«Решалы» приспособились и к следующему «апгрейду» коррупции – её агрессивной форме, с принуждением к совершению невыгодных сделок. И только одним из её проявлений можно назвать вузовские антиплагиатные программы в действии. Массовые «сервисы повышения процента» - те же «решалы», и часто они взаимодействуют с преподавателями. Ссылок на сервисы «решал» больше, чем на страницы обычных посредников и биржи фриланса, вместе взятые, да и они приспособились к этому, принимая заказы на повышение процента.

«Верховный лидер» стал много внимания уделять «сумеркам посредников», но посредничество не умирает, а становится более изощрённым и всё сильнее опирается на фаворитизм преподавателей. Почему-то я вспомнил ещё одно родительское высказывание: «обижаться надо на себя». Нет, в большинстве случаев претензии к окружающим правомерны. Они относятся к поступкам в зависимости от того, кто их совершил.

Я и раньше подозревал, что преподаватели справляются, где заказана работа. В 2014 году было первое точное известие, а с 2015 года посредники паразитируют на вузах и биржах. Знаковым для меня было и событие 18 июня 2016 года, когда я впервые увидел в качестве «примера» работу, составленную из «китайских новостей».

Одной из форм косвенного спонсирования коррупции при взаимодействии преподавателей и посредников, особенно «решал», является вброс «чтобы текст был оригинальным нужно излагать свое видение ситуации относительно темы исследования». Только тем новых не предлагают. И даже практику организовывают формально и бездарно. Например, практика уголовно-процессуальной направленности проводится в адвокатской организации, и при этом требуют выявления проблем в правоприменительной практике. Но это означает, уголовные дела должны рассматриваться с точки зрения правоприменителей, то есть следователя, дознавателя, прокурора или судьи, а практика проходилась в коллегии адвокатов, которые выступают как защитники по уголовным делам, к правоприменителям их отнести нельзя.

Конечно, можно предложить по таким случаям новые темы, по кустовому принципу – «Тактика защиты при конкретном составе преступления» (квалифицированных видах краж, причинении смерти по неосторожности и пр.). Но я сомневаюсь в нравственном значении таких тем, так как припоминаю статью в журнале «Законность». Прочитал я её в Махачкале, достоверно – в холодный сезон, то есть не позднее осени 2006 года. Поэтому далее правила уголовного законодательства приводятся на тот момент времени.

Автор статьи высказывал неодобрение, что максимальное наказание за причинение смерти по неосторожности снижено с трёх до двух лет лишения свободы. Это сразу переводило преступление из разряда средней тяжести в разряд тяжести небольшой. Соответственно, срок давности становится равным двум годам, а не шести, условно-досрочное освобождение возможно по отбытии половины срока, а не двух третей, да и амнистия в случае чего – «в первую партию». На всё это автор указывал, и заодно справедливо отмечал, как я помню, что если адвокат умный, да и преступник неглупый, то можно при убийстве избежать настоящей ответственности, переквалифицировав с умысла на неосторожность.

Так что смело могу сказать, что такая «оригинальность» не нужна. А если выйти за пределы темы образования, на уровень общества и культуры, то хотя бы в литературе много сюжетов, которые не оригинальные с формальной точки зрения (имели одного и более предшественников), но существуют как самостоятельные. И про тему коррупции, ещё не обозначавшейся этим заимствованным словом, а только исконным словом «взяточничество», можно вспомнить.

Кто, как я, помнит финальную игру «Что? Где? Когда?» 1984 года, там «Хрустальную сову» со стороны телезрителей получил Александр Злобин, придумавший вопрос, где действия Хлестакова (в вопросе он назывался просто «преступник», и надо было ответить, где скрывается этот преступник) квалифицировались с уголовно-правовой точки зрения. А ведь у гоголевского «Ревизора» был явный предшественник – авторский дебют украинского драматурга Г. Ф. Квитки-Основьяненко «Приезжий из столицы». Причём эта пьеса сейчас незаслуженно забыта даже в среде украинских студентов, которым вместе с «научным национализмом» вменяется в программу изучение родной литературы. Причём если коллежский регистратор Хлестаков просто воспользовался обстановкой и изначально умысла не имел, то титулярный советник Пустолобов – заведомый мошенник. Конечно, есть и другие различия, например, авторской находкой Гоголя является немая сцена, которой у Квитки нет.

А вот мало кто знает о попытках одновременно и паразитировать на сюжете «Ревизора», и сгладить впечатление от него. Некий князь Цицианов сляпал поделку-продолжение под названием «Настоящий ревизор», но постановка после нескольких попыток с треском провалилась, её освистали, и больше не ставили. То, что я называю «оригинальным плагиатом».