© Денис Паничкин

Клипово-сериальное мышление

В книжные магазины, не только «массовые», как «Буквоед», но и «почти элитарные, как «Лавка писателя» (Невский проспект, 66), иной раз лучше не заходить. Это не те магазины, какими я их увидел в 2007 году в первые посещения. Они завалены различными «серийными» новинками, которые писались в большинстве ради выделов, именуемых «гонорарами». И отличить полезное от вредного возможно только по ознакомлению, а ведь многое из названного лучше не читать, лучше так, чтобы их вообще не было!

Эта смесь квестов, клипов и сериалов, часто – в пределах одного переплёта, вызывает расстройство для того, кто понимает, «чему это учит», и рядом с ними можно ощутить себя неконкурентоспособным. Только конкуренции уже давно нет. Конкуренция – это когда сделать лучше. А сделать намеренно хуже и «подать по форме» - должно называться по-другому, хотя имени этому явлению ещё не придумали.

В рефератном деле то же самое, только пишут ради того, чтобы формально отчитаться процентом на выходе при проверке какой-нибудь программой. И здесь предпочтение получают те, у кого одновременно клиповое и сериальное мышление. Я немало написал и про то, и про другое. Для меня клипы и сериалы-квесты одинаково вредны, а вот преподаватели нередко принимают решения с подходами в виде клипового или квестового мышления. И поощряют такое в работах.

Надо сказать, клиповое («урывками») и «сериальное («с продолжениями») мышление не противоречат одно другому. Есть сериалы, которые одновременно клипы. Например, в сериалах «Балабол» и «След» есть несколько серий с оборванными сюжетами. Иной раз события оказываются дискретными даже в пределах одной серии. Причём эти помеси квестовых сериалов и набора клипов отвратительны и в нравственном смысле. Например, серия «Кто быстрее» из сериала «След» один из персонажей – «красный директор» на пенсии – любит манипулировать окружением из всего трёх человек – соседки, внука и его сожительницы. При этом с последней он играет в поддавки. Он изображает из себя паралитика на коляске – и может ходить, соседка об этом знает, но по эгоистическим соображениям делает вид, что ничего не замечает. А сам старик после убийства внука, даже узнав, что совершила это несостоявшаяся невеста, готов завещать ей квартиру!

В этом отношении я могу вспомнить слова пророка Илии, сказанные царю Ахаву после убийства Навуфея ради захвата его виноградника под застройку: «ты убил, и еще вступаешь в наследство? ... на том месте, где псы лизали кровь Навуфея, псы будут лизать и твою кровь» (3 Царств: 19). Деятельность Илии в нравственном понимании учит тому, что не стоит унижаться перед несправедливостью даже при её численном превосходстве (хотя бы его противостояние 450 жрецам Ваала) и поддержке этой несправедливости со стороны официальной власти (Ахав и Иезавель).

То есть в данном сравнении сочетание клипового и сериального мышления – один из способов поставить ненормальность на место нормы. Поощряемая преподавателями при попустительстве министерства и ВАКа, и должен кто-то этому помешать, из числа профессиональных авторов-исполнителей.

Кто, если не я? Написавший столько о неприемлемости всех этих «антиплагиатных» программ? Даже учитывая аналогию «противостояния Сноука и Люка»?

В рефератном деле я снова нашёл такие примеры, перечитывая доставшиеся мне от «Студсервиса» больше года назад три работы. Скорее всего, они были либо примерами, либо заданиями для платных корректировок (которые я не взял).

Работы эти во многом неплохие, содержат интересные сведения, но написаны они безответственно, эти сведения поданы как калейдоскоп сцен, а отдельные главы и параграфы – как серии какого-нибудь современного сериала. Например, в работе «Экономическая политика государства и её влияние на микроэкономические процессы» эти процессы даны сами по себе, экономическая политика – сама по себе. Работа «Модели экономического развития стран» - это сериал из клипов, где заявленная тема скомпилирована с таможенным администрированием и рисками внешнеэкономической деятельности. Наконец, третья работа – «Фабрики мысли» - пересекается с двумя предыдущими в идеологическом смысле. Но и там намешано всего понемногу, про «Фонд Сороса», «Корпорацию РЭНД» и российских классовых собратьев «иностранных агентов», вся разница в том, что одни – «иностранные», а другие – «свои», но вред от них равнозначный, они представляют экономические и социальные процессы в виде клипов и сериалов.

И именно поэтому я не стал никак использовать названные работы. В продвижении знаний моя задача – чтобы читатели узнали бы больше, может быть, кто-нибудь из них, выучившись, став настоящим учёным, смог бы выйти на уровень вопросов управления и понял, что, например, изменения климата произошли не сами по себе, а являются следствием такого же хищнического использования природных ресурсов.  А названные работы писались ради высокого процента (по крайней мере, таким он был год назад, я это достоверно тогда установил). И от этого не просто страдает и не просто теряет содержание, не говоря уже о нравственной стороне.

Метод «конских морд»

Потери содержательного смысла и нравственного значения работ ради процента возможны и при ином проявлении клипового мышления – «сдать и забыть». И для этого используются формально допустимые технические способы повышения процента, как «двойные переводы». Не уверен, что это первоисточник, но фельетон А. Лациса «Конь, в смысле лошадь» воспроизводит такой пример. Книгопродавец заказал студенту перевести с немецкого монографию о сельском хозяйстве Украины, где был стихотворный эпиграф:

... перевод закончен быстро, тираж отпечатан. В магазин начали наведываться молодые люди. Брали в руки свежий экземпляр, прыскали в кулак, восклицали что-то равнозначное нынешнему «это надо же!». Вот какой они читали эпиграф:

«Был Кочубей богат и горд.

Его поля обширны были;

И очень много конских морд

Его потребностям служили».

Только один раз перевели «туда и обратно», и сразу получилось некоторое количество конских морд.

Данный случай автор объясняет так: «Давний киевский студент насчет «конских морд» мог пошутить, а мог просто не знать пушкинской «Полтавы», а вот я перед тем, как это написать, узнал о новых свойствах StrikePlagiat: в новом отчёте подчеркиванием указываются перефразирования. Т.е. если они не глубокие - то система их видит и показывает.

И те, кто пробовал, советуют, что «обойти можно только хорошим перефразированием (глубокий рерайт)».

Читатель может сопоставить фрагмент с подчёркиванием и то, что получается, если навести курсор или кликнуть на подчёркнутый фрагмент. Но для меня любой рерайт (равно «глубокий» или «мелкий») – это порча текста, чтобы угодить программам и тем, кому эти программы давно попали в мозги, как сыворотка КАВАЙ. То есть преподавателям и сотрудника кафедр, обслуживающим «антиплагиатные» подразделения.

Дело не в свойствах текста, а в настройках программы и завышенных требованиях.

Иные «фабрики мысли»

Я пишу это, осознавая, что поисковые программы тоже настраиваемые, и на каждую мою заметку или очерк о неприемлемости формального применения «антплагиатных» программ будет выдано несколько десятков ссылок на различные «сервисы повышения процента». Названия, реклама, определения, используемые ими технические способы будут различаться, но сводится всё к одному – формально «отчитаться процентом уникальности».

И эти «сервисы» превратились в своеобразные «фабрики мысли», создающие «нужное общественное мнение» (например, что высокий процент – главный, а то и единственный показатель работы). Преподаватели их косвенно спонсируют, например, хотя бы тем, что создают различными манипулятивными приёмами (в крайних проявлениях – врут студентам, запугивают их) определённое поведение, что студенты ставят главной целью «проскочить» проверку работ по этим программам. Другой вид косвенного спонсирования – «рекомендаторство».

Я не вёл учёта изменения числа обычных рефератных посредников, которые тоже нередко занимаются «повышением процента», и не знаю, стало ли «антиплагиаторов» больше, чем «обычных посредников». Но в одном я уверен: сейчас их больше, чем бы им самим того хотелось.

А это означает «конвейерное производство» «ради процента».

И общественную опасность этого «производства» я осознаю с каждым прочтением работ – равно своих или других авторов.

То есть надо убить подход «писать ради процента», пока он окончательно не унизил образование.

Я буду продолжать делать это. Но хотелось бы, чтобы моя общественная деятельность в данном направлении была признана и поддержана.