© Денис Паничкин

Деятельность тьютора есть искажение наставничества. Из массовой культуры первое, что вспомню – комикс «диснеевского канона» «Звёздных войн»: «Star Wars: Age of Resistance - Supreme Leader Snoke». Вышел комикс одновременно с VIII и до IX эпизода, так что происхождение Сноука не раскрывается (возможно, до Абрамса, подавшего это «на отвали», Треворроу такого и не планировал). Зато даётся его педагогическая характеристика. Как он обучает Бена Соло. «Спарта отдыхает», - самый короткий комментарий. Ничего не скажешь: тьютор.

Может быть, древние тексты с названиями «Аиономика» и «Раммагон» (упоминаются в новеллизации VIII эпизода) содержали совсем иные подходы, как раз наставнического характера, но и это не раскрывается. Гадать не стану, потому что возникают дела повседневные и отнимающие много сил. Это – писать другие тексты, письма, которые я стал около года назад называть «всё правильно».

Конечно, наставничество предполагает объяснение действительного положения дел, и письма подобного содержания у меня были много лет. Но что мне не нравится в письмах «всё правильно», - что приходится доказывать очевидное против глупой лени, упёртой лжи или их сразу.

Учащиеся в последние годы всё чаще стали становиться на позицию «не буду спорить с преподавателем». Преподаватели же всё сильнее ощутили безнаказанность и сложили с себя ответственность уже не только за научное руководство, а просто за правильность того, что они преподносят. Решили, что «всё сойдёт с рук», и часто из-за такого молчаливого одобрения действительно  сходит. Подчас студенты стали бояться преподавателей подсознательно, инстинктивно, и не отчисления, а просто снижения оценки, которое часто не сопровождается никакими комментариями. В чём, например, написанная мной работа «не дотягивает» по показателям «самостоятельности», «лаконичности», «нормативности»? Ведь содержательной стороны в этих «оценках» просто нет! А для меня при обработке темы важно именно соответствие этой теме, содержание!

Всё больше стало появляться ошибочных замечаний, которые учащиеся воспринимают как «правомерные» только потому и именно потому, что исходит это от преподавателя. Я же не имею формального статуса, и всё это вместе становится основанием недовольства, агрессии, а в отдельных случаях – с переходом к травле (и такое было, например, весной 2017 года в ГУАП).

Участились случаи «предпочитаемых работ» с действительно дисквалифицирующими ошибками. В отличие от преподавателей, я разборы таких ошибок всегда по возможности даю. Чтобы поняли, что «предпочитаемая работа» примером не является, и замечания в силу своей ошибочности для меня с момента выявления ошибок становятся необязательными. Почему я должен «исправлять» работу, когда она исправна? Теме соответствует, требованиям, которые мне сообщили, - тоже.

Иногда в подтверждение того, что всё правильно, я даю ссылки на работы из Интернета. От того, что они попали в какое-то собрание, они не утрачивают своих содержательных свойств. Весной 2019 года, ещё когда работал со «Студсервисом», был скандал по одной из работ какого-то иркутского вуза, насколько я помню, бывший ИГЛУ, по непрофильной для него экономической тематике. Посвящена казённому имуществу. Потребовали начать не с первой, а со второй главы. Пришлось взять данные из Интернета, по государственным структурам Иркутской области, и обработать. Скандал возник из-за классификации имущества, дескать, это не казённое. Тогда я отыскал в Интернете дипломную работу, правда, по Орловской области, и дал ссылку на неё. Там объяснялось, какое имущество и на каком основании может быть отнесено к казённому в субъекте Федерации (кстати, территориальный принцип – не признак, таковым может быть как имущество в пределах области, так и за её пределами).

Как моё письмо «офисные» передали, не знаю, но дописывать работу мне не довелось, мне оплатили только написанную вторую главу.

Самым недавним по времени письмом «всё правильно» было написанное непосредственно перед этим очерком, по уголовно-исполнительному праву, где я комментировал статьи 77 и 92 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, применительно к теме об отбытии наказания в виде лишения свободы в тюрьме, что в отношении осуждённых, оставленных для выполнения хозяйственных работ, кстати, только желающих, применяются правила отбытия наказания в колонии общего режима и на общих условиях, причём это справедливо и для тюрем, и для СИЗО. Интересно, что вузовские составители заданий в виде таблиц, посвящённых условиям отбытия наказаний (облегчённым, общим и строгим) в различных видах исправительных учреждений, решили, что облегчённые условия относятся и к тюрьмам!

А самым недавним по времени антипрецедентом для меня стал следующий случай «предпочитаемой работы». Один из заказчиков внёс самовольные правки в написанную мной работу. Если раньше такое «рукосуйство» приводило к тому, что замечания относились именно к таким «правкам», то сейчас это стало основанием для приобретения тем, что получилось, статуса «предпочитаемой работы»! В сравнении с ней отказались принять шесть написанных мной же однотипных работ, где не было таких «самоволок», и дополнительно к ним уже состоявшийся приём ещё одной работы в обход всех правил был отменён.

Я стал проверять, и оказалось, что текст был собран из разных мест, со ссылками на уже не действующее законодательство, беспорядочно, вперемешку, бездумно, и даже оформление при этой «самоволке» поленились привести в соответствие: именно оно выдавало вставленный текст: полуторный интервал и настройки «как в документе Word» в том, что написал я, - и одинарный интервал и настройки «как Web-страница» в этих вставках.

Это первый случай, когда такие «самоволки» оказываются предпочитаемыми, и совершенно незаслуженно. А вот преподаватели, вместо того, чтобы быть хотя бы тьюторами (какое там – наставниками!) только и делают, что придумывают, как бы получить побольше возможностей придираться и при этом тратить как можно меньше времени (при «антиплагиатных» программах на это уходит не больше пяти минут, а в отдельных случаях счёт идёт и на секунды).

Кстати, я уверен, что «сами переделывали» - это перевирание написанного мной в угоду «антиплагиатным» программам или ещё чему-нибудь. Тем более, предоставить таковые случаи той же «самоволки», но с лояльным отношением, мне в большинстве случаев отказывались, дабы не дать мне возможности убедиться, что ничего принципиального не сделано. Единичные предоставленные работы это только подтверждали.

Почему же я пишу письма «всё правильно»? Ведь они тоже отнимают силы и время. Но при этом они не являются унижением, а согласиться на корректировку – это унижение.