© Денис Паничкин

В своих работах я всегда уверен. Но правильность работы не даёт уверенности в отношении к ней. Как её оценивать будут.

Родители меня старались приучить, что «так бывает: хочешь одно, а получаешь совсем другое». Я воспринимаю это, как ненормальность. И совсем нельзя сопоставлять чуждое для меня желание «ничего не делая, всё и сделать», и мою практику. Когда ты пишешь работы на совесть и по совести, ты рассчитываешь на положительную оценку с первого раза.

Но этого нет. И дело именно в оценке. Как в постановке «правил» оценивания, так и в поведении самих «оценщиков».

Ещё во времена HomeWork, в конце зимы 2008 года, когда я отказался дать отрицательную экспертизу из-за случая, что в двух контрольных работах одинаковые решения задач (был один вариант), мне неосторожно проговорились, что при решении задач бывает только правильно или неправильно. Почему мне это пытались поставить в упрёк, я не понял. Обе задачи в обеих контрольных имели единственное решение и единственным способом.

В то же время этот аргумент, когда я решил использовать для собственной защиты, притворно «не заметили». Ещё в апреле 2020 года по одной из работ по математике (собственно, базовая задача по линейному программированию) мне написали, что решение данной задачи – «плагиат высшей пробы». При том, что решение верное и единственное, и уже почти год приходится это доказывать. Поводом для того, чтобы не принимать работу, стало использование онлайн-сервиса для построения графика решения. Хотя это не запрещается, а пояснений этот сервис не даёт. Хотя бы таких, какие я написал в письме:

«В любом случае решение остаётся ПРАВИЛЬНЫМ.

По условию, у Вас даны ограничения, а решение должно быть графическим.

Ограничения на графике отображаются прямыми (поскольку это линейные уравнения).

Единственная прямая на плоскости определяется двумя точками, это одна из первых аксиом геометрии.

Две прямые пересекаются только в одной точке (это простейшая теорема, доказываемая с опорой на названную аксиому). Если же не пересекаются, то в подобных задачах нет решения.

То есть - нет других расчётов для данной задачи.

Область допустимых значений построена верно.

Целевая функция определяется её градиентом. Из курса линейной алгебры: градиент – направление, по которому производная (скорость изменения функции более чем одной переменной) наибольшая.

Далее сопоставляем градиент и область допустимых значений. Для минимума нужно первое касание, для максимума – последнее. У нас задача на минимум.

Я переписал решение так, чтобы оно не выглядело «интернет-решением» (по крайней мере, преподаватель бездоказательно делает заявление, а использование онлайн-программ построения графиков и скриншотов из них никто не запрещал). Оставил только график, но закрасил на нём область допустимых значений. Другой системы координат, кроме декартовой, в данном случае нет.

Сделал это только ради того, чтобы преподаватель отвязался. А решение остаётся правильным, и ради «оригинальности» я не намерен давать ошибочное решение. Тем более – я не отвечаю за некорректное отношение преподавателя. Моё дело – решать задачи, а не заниматься организационными моментами допуска к защите».

А теперь представим, что не только математические и вообще расчётные контрольные можно оценивать только как «правильные» или «ошибочные». И при этом устанавливается, что любая работа считается правильной, если не доказана её ошибочность. И что преподаватель обязан принять работу по тем требованиям, которые заявлены, независимо от отношения к работе и к тому, кто сдаёт её.

Скольких бы возможностей «лавировать» лишились паразиты-оценщики! Им пришлось бы читать работы, а не бездельничать и интриговать!

В этом случае резко упадёт значение нормоконтроля. Потому что требования к оформлению будут только такие, которые необходимые и достаточные.

Не будет требований к годам изданий в списке литературы. Об этом я написал много, и не хочу «перепевать самого себя». Но «не тот год» (какой бы хотелось оценщикам) ещё не означает ошибочности работы.

Больше всех пострадают «антиплагнаторы», и я этому буду содействовать и дальше.

Приведу ещё пример из своей переписки. Программа Advego при повторной проверке недавно по времени выдала, что заимствований стало после обработки не меньше, а больше аж на 7 %, при этом разница между проверками – меньше суток, а ссылка, на которую программа «указала», оказалась ошибочной (страница удалена или не существует).

Я написал по такому поводу следующее:

«Перед обработкой параграфа проверил его самыми «отъявленными» программами. Антиплагиат, конечно тоже, но и она, и StrikePlagiarism, и Текст.Ру, и connect-watch, и istio показывали запредельную уникальность – не ниже 90 %.

Все они когда-то разом использовались одним преподавателем, чтобы «уличить» меня в плагиате. Насколько помню, по курсовой работе про Белинского и Добролюбова. Так что применил для противоположного.

А вот ETXT выдала мне эту самую пустую ссылку. Поэтому обработал. По сути, всё правильно, и тошно, что прибегнул к тому, что следует называть «рерайт рерайта». Пробы ЕТХТ после него показывали от 83 до 89 % различные фрагменты».

То есть, как и в случае подхода «правильно или неправильно»: когда понадобилось навредить мне, срабатывает, а «в мою сторону» - нет.

Конечно, позволю процитировать нечто из своих мальчишеских амбиций: «Если вопрос не решён в мою пользу, то он не решён». Но преподавателям, работникам кафедр, рефератным посредникам или «Сноуку» это будет лишний «повод» осмеивать высказывания подростка периода «поздней перестройки». Не принимая во внимание, что «мальчик с фермы» вырос в наставника, и вовсе не озлобленного отшельника.

И в последние дни возросла моя непримиримость к несправедливому подходу, когда работа оценивается по проценту «уникальности», при этом преподаватели требуют повышения процента, в условиях, когда неизбежно его понижение, и они сами содействуют этому (через вузовские программы). Достаточно мне было поинтересоваться страницами действующих посредников и узнать, что они предпочитают при «сотрудничестве» «знания АП и АП.вуз», а иногда - более откровенно – «доступ к АП.вуз». Я ещё в январе 2020 года, увидев на Гражданском проспекте объявления компании «Магистр», догадался, что они этим доступом располагают. Сейчас все худшие предположения подтвердились. Доступ к АП.вуз по-прежнему продаётся. Понятно, не свободно. Так просто не придёшь и не купишь. Только раньше его продавали «в розницу», а теперь – «оптом». Кто-то из преподавателей или работников кафедр (часто по несколько из нескольких же вузов) «дружат» с посредниками и «сотрудничают» с ними, что позволяет «водить нужных людей за нужными результатами».

Понять такое мне оказалось проще, потому что я из Махачкалы, а в школьных библиотеках этого города в 1980-х годах можно было взять книги поэта Вениамина Константиновича Жака. Пусть он жил больше и в Ростове, но ведь место его рождения – Порт-Петровск, как ранее называлась Махачкала, и в этом городе его книги переиздавались часто, уступая только ростовским изданиям. Я помню его стихи «Городок наоборот»:

Говорят, что есть на свете

Городок Наоборот.

Город выдумали дети,

Чтобы жить в нём без забот.

В разных изданиях эти стихи могут отличаться (например, недавно в Интернете я нашёл вариант, где строфы про чернила отсутствуют, ведь чернилами давно перестали писать), но везде есть такое:

Учат каждый день уроки

Педагоги за ребят.

А отметки педагогам

Дети ставят очень строго:

Двойки лепят всем подряд,

Громко плакать не велят.

Не поведение ли некоторых заказчиков, а также офисных работников здесь перед нами? И тех преподавателей, которые «сотрудничают» с посредниками, используя «административный ресурс» в «антиплагиатных» программах?

Я также обращал внимание и напомню ещё раз: у всех названных программ есть правообладатели, и программы эти «заточены» вовсе не под научную работу, а под рекламные тексты, и связаны с копирайтинговыми биржами. Их задача – обслуживать массовую рекламу, правдивость и нормированность текста для неё недостаток: как тогда будут продавать то, что не нужно, да ещё по завышенным ценам? Или такой пример: скольких бы выгод лишились юридические фирмочки, если бы по какому-нибудь волшебству все тексты на их страницах стали бы научными и грамотными с точки зрения юриспруденции! Скольким чиншовым, посновым и грицам, да вообще многим «адвокатам в пятом поколении» пришлось бы переквалифицироваться!

Конечно, показная «новизна» перестала бы тоже быть востребованной. Темы же повторяются настолько, что иной раз с души воротит. Невозможно взять хорошо исследованную тему, используя общеизвестные научные средства, и при этом получить – какое там научные открытия – крупные обобщения. Не нужно будет придумывать проблему ради неё самой, ради того, чтобы преподаватель не заявил, что «работа носит описательный характер». Многие проблемы действительно надуманные, а если дело доходит до настоящих, то написавшего работу «осаживают»: «вы не премьер-министр и не имеете права ничего предлагать». Да и часто законы бывают нереформируемыми. Тот же Закон о рекламе: к поправкам в него рефератные посредники быстро приспособились. На странице «Москва-Диплом» я видел надпись крупными буквами, что у них нет нарушений п.10 ст. 7 Закона о рекламе. А настоящие поправки в него, с требованием  правдивости рекламы и обязательности того, что в ней написано или сказано, не в интересах дельцов от  массовой рекламы.

И, конечно же, если работы будут только «правильные» и «ошибочные», это конец преподавательской отсебятине и голословным заявлениям как наиболее распространённому её проявлению.

Конвейерное производство «уникальных проблемных работ с новизной» - вовсе не достижение. Многие из них бессодержательные, часто – ошибочные, причём даже по нынешним требованиям. А на проверку ещё и действительно списанными оказываются. И ещё их поощряют, назначают на роли «примеров».

Вот сколько ненужного следует выбросить на свалку, чтобы восстановить прежнее значение именно содержания работ.