© Денис Паничкин

12.10.2021: Данные пахнут Войновичем

Новости с борта Supremacy бывают известны и на Эч-То. Если не отказываться от связи с Силой. Лучше не скажешь о новинке – «делению» данных на «первичные» (полученные самим дипломником) и «вторичные».

Отмечу для себя, поскольку предвижу опасность, как это было в 2009 году с «межфирменными» и «независимыми» ресурсами отзывов, в 2013 году с внезапным массовым нечтением среди преподавателей и в 2016 году с появлением «Кольца вузов».

Поведение преподавателей – какое-то смешение «Москвы 2042» В. Войновича (где первичная «свинина вегетарианская» пахла примерно так, как вторичный продукт) с «Институтом социальной статистики» из «Следа» (может встречаться и как «современной статистики»).

Как раз сегодня я столкнулся с подобным требованием «социальной статистики» в одном из петербургских вузов, и один из его корпусов сейчас расположен в Красном Селе, если не ошибаюсь. Причём работа по анализу финансово-хозяйственной деятельности была написана в июле этого года, требований таких тогда не было. Кроме того, преподавателю анализ за пять лет (2016-2020 гг.) показался «с использованием устаревших данных», на основании чего возникло требование «сократить, и начать с 2018 года». А четырьмя днями раньше данные Петростата понадобились уже в другом вузе – из Пушкина, и это – в курсовой работе про психологические теории потребностей!

И такие требования возникают «потом» и помимо даже действующих методичек. Не без основания могу предположить, что и в Пушкине, и в Красном Селе методичка одна на все курсовые и дипломные, судя по тому, что мне присылают её постоянные заказчики в письмах с заданиями на курсовые по разным предметам.

Аналогия с новеллизацией Дж. Фрая заметная: в своё время (позже VI и до VII эпизода) Люк сам вышел на контакт со Сноуком, чтобы расширить своё понимание о Силе.

Но если по ссылке сообщения плавно перетекают в авторекламу, то я предвижу в этом новую опасность для авторов, подобную «срокам годности» источников (по той же психологии сейчас нужно годы не старше 2017), самым глупым требованиям по оформлению (антирекорд принадлежит Университету технологии и дизайна, где потребовали заголовки 26 пт) и любым другим поводам, чтобы не читать хорошую работу.

13.11.2021: Где ставить ссылки?

Количеством ссылок «оценивают» работы не реже, чем годами источников в списке. Уже приходилось сталкиваться с требованием «не меньше двух ссылок на каждой странице». Это придумали в городе Пушкине, аграрный университет. Не позднее сентября 2018 года. А самое недавнее по времени – за несколько часов, как решился об этом сообщить – из ещё одного «института современной статистики» под названием «Санкт-Петербургский университет технологий управления и экономики». Потребовали ссылки в отчёте по практике, да и сами требования – вразрез с методичкой, присланной ещё в сентябре – меняют произвольно. Цитирую переписку, сохраняя «правописание» студентки:

«Сдавала практику, отчёт их не устроил сказали 3 главы должно быть, теоретическая, аналитическая, практически, сноски (на отчёты на авторов) список литературы добавить законы и нормативнопровавые базы.

Она и сказала возьми теорию из диплома и вставьте в главу 1, про сноски она говорит что вот отчёт вы делаете вы же данные из других отчётов берете , вот их и можно вставить как снова что данные брали из отчёта такового, сказали что все из головы вы точно не берёте».

«Она» - это начальник антиплагиатного подразделения, присваивающая себе одновременно полномочия ректора и научного руководителя, а из того, что всё это вразрез с написанным в методичке, вывод однозначный: отсебятина.

Ссылки уместно ставить, насколько я понимаю, в теоретической части. Иногда – во введении, но только в том случае, если в теории нет обзора литературы. Ссылки во введении больше в работах аспирантов и докторантов встречаются, а не студентов, и то не всегда.

Ставить же их в практической или аналитической части – в большинстве случаев такое требование можно считать ханжеством. Ведь в книгах, скажем, Савицкой и Соколова нет ничего про какое-нибудь ООО из Малиновска или ИП из Добинска! Ну, пусть даже из Москвы и Санкт-Петербурга, так всё равно нет. В экономических работах уместны ссылки на сайты компаний и их отчётность, в правовых – на акты судов. Хотя это и рискованно: судебную практику и отчётные данные антиплагиатные программы считают цитированием, а преподаватели приравнивают его к плагиату.

Именно в силу всего этого ссылки (неважно, это - подстрочные сноски или в  квадратных, круглых и даже фигурных скобках) в отчётах по практике, где нет теоретической части, попросту неуместны. Как и в тех частях работ, где делаются выводы и предложения.

То, что работы «оценивают» по проценту на выходе программ, по годам в списке, по количеству ссылок и их распределению, но только не по содержанию, - не у одного меня вызывает раздражение. У другого автора, со сравнимой практикой, можно встретить то, что он сам называет «трэшем», но я, далее приводя не совсем точную его цитату, что таких преподавателей «черти будут жарить в аду на шаурму», этого иной раз ждать не хочу. И только то, что я не потерял чувство опасности, а именно угроза наказания по закону, мешает мне в этой жизни пустить в ход утюг или паяльник. Но если преступники периода «поздней перестройки» при этом посягали на чужое, то я – это другое дело. Защитить своё. Право на уважительное отношение к хорошим содержательным работам и на их достойную оценку.

01.12.2021: Беспокойство

Что у меня вызывает беспокойство, это поведение преподавателей и реакция заказчиков. Собственно – последующие взаимоисключающие требования преподавателей, и чтобы им угодить, нередко единственным решением оказывается действительно списывание, и есть опасность, что сами же они за это и спросят, провоцируя искусственно недовольства.

Самый недавним по времени таким случаем был заказ про анализ корпоративной культуры одного ресторана, расположенного на Васильевском острове. В сущности, тема – разновидность менеджмента, если считать по кустовому признаку.

Конечно, я подобрал в качестве метода анкетирование, причём двойное: оценку с точки зрения посетителей и с точки зрения самого персонала. В более масштабных исследованиях это используется, и вдруг преподаватель называет анкетирование «детским садом» и требует какие угодно, но хотя бы два других метода оценки корпоративной культуры.

Конечно, работа уже была написана, поэтому я мог их использовать не вместо анкетирования, а вместе с ним.

Некогда мне поставили в пример работу с рядом ошибок. Я такие тоже коллекционирую, да и в свободном доступе они есть, но иногда в них можно найти дельное, только ошибки исправить надлежит.

В данном случае это были диагностика корпоративной культуры Bestie по К. Камерону и Р. Куинну (определение доминирующего типа корпоративной культуры) на основе характеристик П. Харриса и Р. Морана (пожелания по направлениям).

Приспособил их для своей работы, поскольку «заумное» что-то искать не стоило. Да и времени было меньше половины суток до сдачи.

Понятно, итогом оказался скандал. Тем более, из ошибочной чужой работы я выписал определения этих методов (на случай, если преподаватель станет задавать слишком много вопросов). И отправил их в тексте письма и вне текста работы. А уже в результате самовольных правок объяснения перешли в текст работы, и с меня в итоге спросили же!

Но то, что вынужденное списывание – часто единственное решение, это следствие взаимоисключающих требований. Ещё одним из последних дней примером можно назвать требование описать в отчёте по практике проектную деятельность предприятия, которое, как следовало из задания, является торгово-посредническим.

Вопреки этому, работу продолжаю, и если понадобится – обращайтесь.

02.12.2021: Экзамен для автора

Многолетняя работа автором-исполнителем курсовых работ на заказ – это и понимание происходящего в образовании. Я не раз писал и произносил это. Многое мне е нравится, а больше всего – создаваемые помехи в работе, и все они – поведенческие. Называются «обстоятельствами», но являются недобросовестным действиями. И доминируют среди преподавателей и работников кафедр уже никакие не «некомпетентные», а циничные.

Другие авторы ведут себя подчас не лучше. Разочарование в них было не единовременным актом, а следствием ряда событий.

То же самое могу сказать и о движении «За возрождение образования». Организатором его является самый значительный противник ЕГЭ А.И. Иванов. Но заправляют в этом сообществе совершенно другие люди. И ничего для титульной цели этого сообщества они не делают. Ни одной учебно-методической разработки, ни одного продуманного плана. Да, я участвовал в этом сообществе, но после прочитанных на их странице новостей «славословий» по поводу «дела Голунова» немедленно вышел из этого сообщества, как Ельцин из КПСС.

Да, некогда я был тоже в числе противников ЕГЭ и даже активно участвовал кампании по восстановлению выпускных сочинений. В немалой степени мои публикации в данном направлении были оценены депутатами Костромской областной думы, которые и стали инициаторами этого акта.

Но это привело не к улучшению, а к ухудшению. Достаточно было прочитать цитаты из таких сочинений, так по сравнению с тем, что я помню по школьным годам, вроде: «Дубровский вдруг заговорил русским голосом», это – свидетельство крайнего невежества, причём умышленного.

Последующие события привели к тому, что я пересмотрел свой подход, хотя сторонником ЕГЭ не стал, но с его противниками разорвал решительно.

Ведь не сама по себе такая форма организации экзамена хороша и плоха. Если не единственной, то главной причиной моей прежней деятельности было то, что в Интернете внушалось: это – сознательный процесс по созданию двух систем образования – для элиты и для толпы. В своё время диплом о высшем образовании для меня не стал пропуском в элиту, а других мотивов учиться в вузе у меня не было. А ведь я хотел «войти» в элиту, причём так, чтобы на моих родителей и родственников это не распространялось (читатели знают, что социальное неравенство, точнее, распределение, я воспринимал именно «благодаря» родителям как унижение).

Но когда то же самое стали говорить про дистанционное обучение, аргументы оказались малоубедительными.

Конечно, отдельное в отношении критики ЕГЭ для меня остаётся обоснованным: вброс ложных ответов в Интернет, причём на основе госконтракта: случаи стресса с доведением до самоубийств; расписывание в СМИ различных скандалов: стремление сдать экзамен любой ценой, даже преступным путём (я называл три серии «Следа» на эту тему – «Экзамен», «Лёгкие деньги» и «Баба ЕГЭ»).  Позже при работе над учебным пособием я даже переложил один из этих сюжетов на пример десоциализации, и считаю это одним из удачных решений.

В отношении всего, что я назвал, можно вспомнить введение контроля времени – сначала в шахматах, а затем и в других настольных играх. До этого существовала практика затягивания игры слабыми, но выносливыми игроками, в расчёте на то, что противник устанет, и будет делать ошибки.

С ограничением времени на обдумывание ходов это прекратилось, но возникла другая беда – цейтнот (когда времени мало, а ходов надо сделать много). Возникли даже различные психологические приёмы «игры на цейтнот»:

«Когда устанавливается какой-либо закон, тотчас появляются попытки его обойти. Если ввести правила, призванные быть преградой нечестной игре, то … найдутся такие, которые постараются использовать эти правила нечестно: и контроль времени, и откладывание партии» (Ясунари Кавабата. «Мэйдзин»)

Лучше и не скажешь, и о махинациях при экзаменах – тоже. Но сейчас моё мнение о ЕГЭ следующее: больше хороших учебников и иных пособий (в том числе – рассчитанных на дистанционное обучение)  по предметам, по которым проводится экзамен. И моя практика автора-исполнителя для их разработки может пригодиться.