© Денис Паничкин

Нелюбимые темы я отношу к темам приемлемым. Особенно если представляется случай дать им свою оценку. Такой случай произошёл весной 2017 года. Тема работы – «Психологические особенности личности подростков - ролевиков и реконструкторов». То есть таких подтипов, которые любят изображать из себя представителей реальных стран и эпох, а также вымышленных миров, обязательно с оружием и обязательно на тему прошлого.

Эту фотографию я сделал в июне 2007 года на Петроградской стороне

Моё отношение к этому сейчас сложилось крайне отрицательное. Но сложилось не за один раз. Некогда – в начале «нулевых» годов - было желание «поучаствовать», но, к счастью, не довелось. И уже ко времени написания работы я считал такое поведение разновидностью бегства от действительности. Его называют ретризмом, эскапизмом (пусть желающие справляются в словарях, смысл для меня останется тот же). Я даже соглашаюсь в В.Л. Малыгиным и В.В. Щербачёвым, называющими это поведение «психологической инфантилизацией» (на этих авторов есть ссылки в работе). Но это не простое «впадание в детство». Играют и взрослые люди, и игры эти часто для тех, у кого есть лишние деньги и лишнее время (о затратности того и другого скажет одна деталь из известного мне любительского рассказа: такой реконструктор, которому срочно понадобились деньги, продал кольчугу за двадцать тысяч рублей, и это считается ниже среднего). А бывают и страшные игры. Мой двоюродный брат любит участвовать в реконструкциях на тему второй мировой войны в роли ротенфюрера СС. И меня это задевало, особенно в те моменты, когда я побывал в музеях Соснового Бора, Луги, Кингисеппа, Волхова, Лодейного Поля, когда я видел памятник 29 безвозвратно утраченным деревням в Киришах и камень в Тихвинском монастыре с надписью о подвиге разведотряда лейтенанта Моисеенко.

И тема оказалась нелюбимой вдвойне из-за формального отношения преподавателя. Сначала никаких из ряда вон выходящих требований не было, а потом они стали возникать «как бы вдруг», и не отстанет, пока не сделаешь. Настоящие свойства работы, содержание, «чему учит» и здесь не интересовало. Зато поставлено было так, чтобы заставить меня самому «угадывать» несуществующие замечания.

А сравнительно недавно я и вовсе возненавидел ролевые реконструкции, вымышленную историю и фэнтези, и не только из-за «Игры престолов», ставшей закономерной спланированной ответной реакцией на старую литературу того же жанра вроде «Конана» Р. Говарда. В противоположность чужеземцу и сыну кузнеца, насильственным путём пробившемуся к власти (именно исконный низкий статус персонажа и захваченное им высокое положение были привлекательны для меня), нам навязывают мир с жёстким сословным, чуть ли не кастовым, строем, причём все положительные персонажи либо мертвы, либо не у дел, либо выясняется, что они не такие уж и положительные. Спланированное отпугивание не то что порядочных – «умеренно-безнравственных», вроде меня, - людей от сферы управления. Но даже про то, что когда-то считал приемлемым, я узнаю всё больше, и нравится это всё меньше. Достаточно мне было увидеть обложки первых изданий книг Р. Говарда, понять смысл сюжетов М. Муркока или узнать больше об экранизациях Дж. Р. Р. Толкиена! Хочу всё смахнуть это, как крошки со стола. Захочется перечитать – найду в Интернете, а хранить у себя, даже в электронном виде, больше не желаю. И не стану искать причину такой перемены. Это – возвращение к нормальному состоянию, а все мечты были вызваны искажениями действительности, причём искажениями рукотворными, созданными теми людьми, которые до сих пор могут мне сказать «ты в сказке живёшь».

Сейчас я вижу в этом подмену будущего прошлым, хотя без какой-то «теории заговора», которой объясняет это явление политолог-сопротивленец А. Фурсов и которую любит обсуждать мой двоюродный брат (собственно, от него я узнал о таковой вообще). Моему представлению о себе эта теория не соответствует. Хотя и будущее сейчас больше стараются представить и даже искусственно создать «таким, которое следует предотвратить».

Я думал закончить этим размышления о своей собственной работе про ролевиков и реконструкторов, но недавние события дали материал для продолжения темы. Это «новорээфовский» фильм «Холоп» 2019 года, где ролевая реконструкция – основа сюжета, с той разницей, что основной персонаж - его следует именовать антигероем, поскольку это молодой бездельник из праздного класса, сын кичливого богача, но поставлен на место протагониста (т.е. ему зритель, по авторскому замыслу, должен сочувствовать), – оказывается в этой постановке принудительно, всё это подстроено его отцом, как «перевоспитание».

Сюжет оригинальный, но не больше того, эта «оригинальность» сродни той самой «уникальности» в антиплагиатных процентах, только здесь она измеряется в денежном выражении, поскольку фильм так был ловко подброшен обывательской аудитории, что стал самым кассовым российским фильмом года. Реконструкция по сюжету изображает деревню времён крепостного быта, но от постоянных «проколов» (попадающих в деревню современных предметов, неологизмов в речи актеров, анахронизмов в антураже) проект спасает в основном незнание Гришей даже основ истории России. Его не удивляет даже скоропалительно введённое татарское вторжение в инсценировке XIX века. Конечно, я видел немало проявлений невежества за годы работы в качестве профессионального исполнителя курсовых и дипломных работ, но так, чтобы ничего не учить и не знать, тем более при нынешнем доступе к информации?!

При этом фильм содержит явную рекламу шоу «Андрей Малахов. Прямой эфир», а также то, что проект, несмотря на вторжение полиции, оказывается «успешным», причём и в организационном плане, помимо коммерческого, давшего при 160 миллионах бюджета фильма почти 2 миллиарда рублей денег наивных кинозрителей, поскольку в последней сцене фильма в деревню на проект привозят и тащат в кандалах другого «попавшего в прошлое» мажора, чтобы перевоспитать по отработанной схеме. Вспоминается интервью, которое этот самый сморкаль Малахов дал потовоняйке Ксении Собчак, называв, какими размерами бюджетных (то есть народных) денег спонсируют его шоу и другие подобные ему. Впрочем, если народ ведётся, платя за билеты в кино, то такое распределение «отнять у многих и отдать немногим» неудивительно, оно опирается на молчаливое и даже активное одобрение толпы.

А ведь малая часть названных денег могла быть потрачена с пользой, на хорошие издания, на единый учебник истории, а не на поощрение реконструкций и невежества. И это – при том, что средствами того же кинематографа переписывается история, причём это делается и в отношении реального мира (те же «новорээфовские» фильмы о Великой Отечественной войне), и вымышленных миров (диснеевская трилогия «Звёздных войн»).

И поэтому с некоторых пор хочется время от времени написать нечто другое, кроме курсовых. И эти «не курсовые» работы дадут понять, как я могу проявить себя, если мне не указывают. А то всё «руководство» в настоящее время сводится к «выколачиванию нужных показателей» и сознательным помехам в их получении. Конечно, курсовые останутся главным, и «не курсовым работам» я могу уделять сравнительно немного времени.

Да, за эти «не курсовые» я непосредственно не получу денег, но они будут мне лучшей рекламой, и никакие оппортунистские «портофолио» не сравнятся с ними. Ведь в этих «не курсовых работах»:

• не надо формально описывать актуальность, предмет, объект, степень разработанности, придумывать показную новизну (одного порядка с «уникальностью»), а также эмпирическую или теоретическую базу;
• их не будут «оценивать» по формальным требованиям, особенно – по годам источников, оформлению и проценту «оригинальности», - напротив, я их напишу для Интернета;
• мне ни один копропрепод не скажет, что «это не подходит», «так писать нельзя» и прочие голословные заявления;
• читатель увидит, что такое настоящие оригинальность и новизна, при том, что «не курсовая» работа написана правдиво, а формальное – это не живое.