© Денис Паничкин

Исполнитель должен относиться критически и к собственным работам.

Сейчас я работаю помимо любой компании. Даже собственной. Потому что офис, компания – это совсем другое. Можно титуловаться не только генеральным директором – хоть президентом, но не ты управляешь компанией, а компания управляет тобой. Иная среда, иное принятие решений. И в этих условиях можно принять угодное, но в моём нынешнем понимании – ошибочное решение. И допустить ошибку, формально написав работу правильно.

Впервые я об этом задумывался, когда работал осенью 2014 года – уже как исполнитель в режиме компании, но ещё не определившись в своей нынешней функции исполнителя-наставника – над серией работ о патриотическом воспитании, преподаватели постоянно оказывали на меня давление, чтобы обязательно вставить в работу представителя русского национализма в эмиграции И.А. Ильина. Надо сказать, русский национализм я не воспринимаю, даже как раз обратное: своими я считаю только тех русских по рождению, которые сделали сознательный шаг в направлении, противоположном тому, что называют «русскими традициями». Не так давно слышал по радио, что якобы у русских «генетическая предрасположенность к православию» и не знал, как реагировать. Ведь пытавшиеся высмеивать меня «тролли с улицы Савушкина» подавились собственным матом на кратком описании моего пока ещё чернового плана о «Стране Золотой Рыси» - антиутопическом и антидемократическом государстве с русским населением и антирусской элитой из «бывших русских», принявших восточный образ жизни. Массовый всплеск интереса к Ильину с его притязаниями на универсальность я отметил и в других случаях в ноябре-декабре 2014 года. А в том, что Ильин имеет какое-то отношение к философии, я сомневаюсь.

Но в 2010 году я как-то этот вопрос не ставил, даже у меня был формально хорошо написанный реферат – официально: по философии – на тему «И.А. Ильин об исторических судьбах России». По сути дела, это реферат-рецензия на сборник Ильина «Наши задачи. Историческая судьба и будущее России». Заказчик был один из «старых», рекомендовал компанию другим однокурсникам, и заказывали они сразу несколько работ по разным предметам. И за всем этим я изложил тему без критики, но получилось нечто вроде «Унесённых ветром», где события Гражданской войны в США описаны с точки зрения аристократии побеждённой стороны.

У меня были и раньше такие работы, где я допустил некритичный подход к тому, что не принимал ранее и ещё острее отторгаю сейчас. Это «Историческая теория Ахиезера» (2008), где я старался раскрыть тему, но не подумал о критическом анализе, возможно, даже было указание преподавателя «по возможности не критиковать». Но я недооценил высказывание И. Ионова, противника Ахиезера:

«Противоречивость - методологический прием, здесь познавательная сторона проецируется на реальность. А у Ахиезера это выступает как особенность российской цивилизации, то, что отличает ее от западной. То есть как «отличительный принцип» это нельзя использовать. Бинарные оппозиции, структуралистский подход в теории Ахиезера абсолютизируются. Вся историческая часть вплоть до знаменитых политических циклов, основана на взаимодействии этих бинарных оппозиций. Таким же образом можно построить историю любой страны. Это не может быть специфическим приемом для исследования российской цивилизации».

В условиях компании были написаны «Мальтузианская и гуманистическая концепции роли пожилых людей в обществе» и «Вклад Мэри Паркер Фоллет в теорию управления» (обе – 2010). В первом случае я упустил возможность подвергнуть мальтузианскую теорию уничтожающей критике, и моё предпочтение гуманистическому подходу показано в работе недостаточно. К тому же тогда я не нашёл убедительного возражения, я нашёл его значительно позже и то - на сайте своих идейных врагов - русско-православных националистов, поэтому привожу «цензурированный» мной текст, который можно и должно использовать для уничтожающей критики мальтузианского отношения к долгожителям:

В новостных сюжетах, посвящённых очередному дню рождения старейшего человека в мире (или смерти рекордсмена, что случается примерно с той же частотой), в глаза бросается отрицательный образ старости, навязываемый СМИ. Прежде всего, нам показывают людей, которые не только ходить сами не могут, но и ложку поднимают с трудом, практически не разговаривают и, по сути, просто доживают свою жизнь, не принося какой-либо пользы окружающему обществу. Хотя в новостях периодически и сообщается, что «рекордсмены», никогда не употребляли табака и алкоголя, однако, видя подобную картинку пугающей беспомощной старости, зрители воспринимают эту информацию негативно.

В подсознание людей с помощью таких сюжетов внушается мысль: «Максимальная продолжительность жизни человека не превышает 120 лет, да и к этому возрасту стремиться не надо, потому что ничего хорошего в том, чтобы существовать, как растение, нет».

В отличии от СМИ, описывая истории долгожителей, Фёдор Углов подчеркивает, что в большинстве случаев смерть наступала в результате болезни или травмы, т.е. эти долгожители не достигали предела продолжительности человеческой жизни. К тому же в книге хирурга все примеры долгожителей – это люди подтянутые, стройные, в трезвом уме и самое главное трудолюбивые. Все они продолжают работать до последних дней своей жизни. При этом Углов говорит не о труде вообще, а об осмысленном труде, который приносит пользу окружающим: «Плохи те руководители, которые не могут объяснить смысла и значения работы, требуют механического её выполнения. Труд, не освещенный высоким смыслом, становится тяжким, превращается в принудительное занятие. Нет большего наказания для человека, чем бессмысленная работа».

Также у меня не содержится критики и в работе про Фоллет. Да, её вклад в «научный менеджмент» я раскрываю достаточно полно, но тогда я ещё не критиковал собственно менеджмент как дисциплину (правда, отдельные работы у меня в критическом направлении встречались и в 2007 году). Я не осознал до конца, что Фоллет не выходила за пределы неприемлемого для меня бихевиоризма («стимул – реакция»). Правда, мою недооценку опасности можно объяснить тем, что мне тогда не были известны статьи И. Смирнова, осуждавшего «три М» - «менеджмент, маркетинг и мерчендайзинг», а монографии А. Даниловой «Манипулирование словом в СМИ» и вовсе не существовало (первое издание датировано 2011 годом, а я нашёл эту книгу и вовсе в 2013 году). И сейчас я осознаю разницу между ответственным руководителем и индивидуалистическим сознательно-безответственным лидером, соответственно – общественную опасность «эффективного менеджмента».

Могу предположить, что моя политическая позиция не могла сформироваться на «раз, два, три» (и с Анной Даниловой я согласен не во всём даже после прочтения её монографии, поскольку считаю её позицию пассивной, предпочитаю решительные действия до ответного насилия против несправедливости), но возможно и другое: те потрясения в рефератном деле, которые окончательно определились осенью 2013 года, когда преподаватели стали массово не читать работы, а это как раз привело к совершенно «эффективному» менеджменту в вузах.

Но совершенно отменять «три М» … стоит ли? Может быть, использовать их, подобно тому, как я предлагал использовать приёмы «массовой культуры» против тех, кто их разработал? Ведь эффективность не так давно понималась иначе – действительно хороший результат, а не то, чем можно отчитаться. Как и «оригинальность», которая всего лишь доля текста, отсутствующего в Интернете (и которую стали подделывать, а с конца зимы 2015 года появились особые «продвинутые» способы такого обмана). Нет, программы, выявляющие этот процент, и я использую в работе, но для меня это – только гарантия, что работа не списана.

Единственное, воспринять это смогут не все, в том числе те, кому захотелось «поиграть в нравственность». Но если я могу критиковать написанные мной работы, то что говорить о других?!