© Денис Паничкин

Эпилог, от которого я отказался

Ещё в 2016 году я считал, что знаю все свойства Антиплагиата. Даже написал исследование «Все секреты Антиплагната». Но по ходу работы оказалось, что эти свойства могут проявиться иначе, чем я описывал.

Начну с того, что процент по Антиплагиату – не константа. Я это знал и раньше. Но в начале февраля 2017 года мне пришёл заказ на повышение процента. На момент принятия заказа процент составлял 63 %, проходным являлся «показатель» 70 %, но заказчик просил «хотя бы 75 %».

Понятно, что повышать процент я считаю допустимым только двумя способами: либо сократить текст, который программа считает заимствованным, либо добавить текст, который программе незнаком, и она посчитает его как «оригинальный» (пишу в кавычках, так как ради этого процента иной раз – как крайний выход - приходилось списывать из монографий, не выложенных в Интернет).

Но когда я приступил к работе и вторично проверил текст исходного диплома, оказалось, что процент снизился до 40 %. Это был первый в моей практике случай снижения процента в ходе работы. Пришлось поработать намного больше, чем планировал при заказе. Кстати, выяснилось, что присланная мне работа частично списана с одной диссертации, и списывание оказалось не в тему. Диссертация в Интернете была несколько месяцев, но проиндексировалась программой только во время моей работы. Кстати, Антиплагиат показывает дату размещения текста в Интернете, а не дату его индексации, и если три текста будут выложены в Интернет в один день и с одного адреса, но на разные сайты, то возможно, что один будет проиндексирован программой через три дня, другой – через месяц, а третий и через полгода будет восприниматься ей как «оригинальный».

Впоследствии таких случаев было много. Что обидно – преподаватели терроризировали с требованием довести процент. Причём в том случае, когда процент оказывался в «норме», их это не обязывало признать работу. Достаточно сказать, что только в первой половине мая 2017 года я четырежды получал необоснованное обвинение в использовании «скрытых текстов» и «невидимых знаков». Я никогда такого не делал и всегда выступал против этого. Больше чем уверен: преподаватели знали, что лгут, и делали это с намерением унизить, неважно, моих заказчиков или меня, но во всех четырёх случаев заказчики принимали сказанное преподавателями на веру до автоматизма, и каким же унижением я считал то, что приходилось доказывать, предоставляя отчёт о проверке в полном тексте.

Преподаватели же этого стараются не делать, доходя до откровенного хамства. В Санкт-Петербургском Университете кино и телевидения на запрос одного из моих заказчиков о предоставлении полнотекстового отчёта ответ был следующий: «Ты кто такой?!»

Скандал не самый опасный: в Университете профсоюзов преподаватели в дипломные работы, написанные мной, два раза вставляли в виде концевой сноски «вирусный текст». Это приём, известный мне с 2015 года, и так же используется для подтасовки процента, только в большую сторону. У преподавателей СПбГУП была противоположная задача: вставить текст из Интернета, чтобы снизить процент и провалить работы. В обоих случаях я уличил их и объяснил своим заказчикам, как их пытались одновременно унизить и обмануть.

В то же время преподаватели могут сделать вид, что не замечают скрытого текста, даже при проверке по расширенной (вузовской) программе. Как минимум одним достоверным примером такого лояльного отношения я располагаю, и это Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации с её расширенным вариантом rane.antiplagiat.ru.

Многократное повторение слов «я пишу, я живу» - и это при проверке вузовской программой, где полнотекстовые отчёты без ограничений по времени и бесплатны. Прилагаю и полный текст в виде сохранённой Web-страницы

Есть несколько разновидностей вузовских программ. Почти аналогичным является ifmo.antiplagiat.ru из ИТМО (Санкт-Петербургский национальный исследовательский университет информационных технологий, механики и оптики) В этом вузе заказчики мне предоставляли отчёты, это всё же не Университет кино и телевидения и не СПбГУКИ, где студентам «указывают» на их «статус», о чём я писал выше. И именно на примере вузовской программы ИТМО я заметил ещё одну особенность: вузовские программы могут искажать отчёт по сравнению с обычной не только в сторону снижения процента (для чего эти программы и были задуманы преподавателями), но и в сторону … повышения (за счёт того, что эти программы почему-то перестали воспринимать часть общедоступных рефератных сайтов, недоработка или умысел разработчиков – пока не знаю). Более того, три случая подряд искажений в сторону повышения неожиданно оказалось у меня в начале июня 2017 года не где-нибудь, а в бывшем ИНЖЭКОНе, где процент ставится важнее всего, а с 2017 года появилась дополнительная отвратительная особенность, о которой я напишу ниже.

Сначала я хотел по итогам учебного года написать новую главу «Секретов Антиплагиата», назвав её «Эпилог, написанный в 2017 году», но затем передумал. Исследование «Все секреты Антиплагиата» построено по той же структуре, что и «Манифест Коммунистической партии», включая финал – призыв к решительным действиям. Но студенческое нечтение привело к тому, что студенты, вместо того, чтобы принять к сведению написанное мной как руководство, объединяются с преподавателями – виновниками тяжёлой жизни студентов – против меня и вообще против достойных исполнителей курсовых и дипломных работ. Одно время мне от такого давления даже показалось, что все мои рассказы и исследования были напрасными. И лишь сейчас я вижу, что они всё же оказались «в тему», судя по выпадам преподавателей СПб ГЭУ.

Нормоконтролль

Подзаголовок – это, скорее, так называемая «фрейдовская описка». Почему-то я механически поставил две Л, когда набрасывал план рассказа. Такой же говорящей опиской было неоднократное желание за конец 2016/17 учебного года написать «хамечания», и не только потому, что З и Х на клавиатуре рядом, а больше потому, что многие преподавательские замечания выражали откровенное хамское отношение к написанной работе.

«Троллями» в Интернете называют провокаторов. При этом отдельные из них работают под негласной поддержкой властей, как скандально известные «тролли» из Приморского района (попеременно в Ольгино и на улице Савушкина называют места их нахождения). Их задача – «осмеивать оппозицию». Хотя они занимаются пустым делом, и об этом я написал ещё в июле 2015 года (сразу после своего отъезда из Приморского района):

Те, кого они высмеивают, оппозицией названы быть не могут. Это представители «праздного класса», для которых участие в политике и игра в оппозицию – просто разновидность погони за удовольствиями и острыми ощущениями.

Я полностью разделяю высказывание Н. Хачилаева: «Оппозиция - это сила, которая может противостоять власти и блокировать её проекты». А представители настоящей оппозиции не позволят смеяться над собой. Они будут расстреливать насмешников, как в Париже, а заодно и представителей «праздного класса», как в Тунисе.

Поведение преподавателей определяется в значительной степени ощущением безнаказанности, как и «троллей»: преподаватели осознают, что при безнаказанности выгодно не читать работы. Инсценировка «научного руководства» выражается в искусственно созданной обстановке, когда основным показателем становится «нужный процент», когда резко возрастает значение оформления, и только содержание работы отбрасывают. Это же не отразится на оплате нагрузки за научное руководство!

Из преподавателей бывшего ИНЖЭКОНа особенно стараются давно знакомая мне Марина Вячеславовна Иванова (которая за мою практику из числа преподавателей конгломерата под названием СПбГЭУ по количеству и патологически-неприязненному содержанию «замечаний» в адрес написанных мной работ уступает только Е.Е. Шарафановой с её клевретками) и координатор «нормоконтроллей» Ольга Владимировна Веденеева. В своём изобретательном садизме в сочетании с глупой ленью, нежеланием заниматься научным руководством, они (вместе с другими преподавателями) придумали некий «аудит», когда после определения процента работа проходит и некий второй этап проверки. То есть им мало, что работа должна отвечать требованиям «70 % по вузовским программам» (да ещё и не выдавая отчёты, как в СПбГУКИ), им надо, чтобы ни одно заимствование не составляло более 10 %, что бывает большой редкостью при высоком проценте, если только сами преподаватели не «порекомендуют» какой-то материал из работ прошлых лет. Именно СПбГЭУ, куда входит и бывший ИНЖЭКОН, с 2014 года я столкнулся с практикой продажи студентам работ прошлых лет с обязыванием использовать их в новых работах и затем проваливанием в процессе проверки (или даже – требуют вставить в работу фрагмент, который оказывается … списанным с рефератного ресурса, только с заменой названий и годов, массово такое явление я зарегистрировал именно в 2014 году и привёл его как пример в своём рассказе «Биеннале всеобщего плагиата»).

Таких не берут в космонавты

Другим примером «антиплагиатного беспредела» является Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения (далее – ГУАП). Сначала студентам объявили, что будет применяться обычный Антиплагиат, затем переписали правила под ЕТХТ, а в последний момент стали проверять по «своей» разновидности вузовской программы. И при этом две предыдущих программы не отменили, просто выбирали программу в зависимости от того, кто сдавал работу, и настраивали её так, чтобы – в зависимости от того же – искусственно получить больший или меньший процент.

Наличие в таких вузах непрофильных специальностей – экономических и юридических – ещё одна причина ощущения безнаказанности преподавателями и их уклонения от научного руководства. В одной из дипломных работ ГУАП преподавателем самовольно были вставлены в текст списанные фрагменты из Википедии, при этом даже ссылки не были удалены.

Скандалы, связанные именно с «процентом», заканчивались преподавательской «рекомендацией» воспользоваться услугами «нужной» компании или программы. Фаворитом в ГУАП является программа «Антиплагиат Фокс». Я видел один из вариантов её действия, точнее, текст после обработки: эта программа разделяет слова на слоги, и каждый из них идёт как бы с новой строки, но при этом внешне текст выглядит как обычный, хотя бы подобный тому, что вы сейчас читаете, и только при загрузке документа на проверку становится таким. Оборотной стороной этого является, что в обработанный документ уже физически невозможно вносить никаких правок – ни по содержанию, ни по оформлению, как в документ «только для чтения», с той разницей, что отключить эти ограничения уже нельзя. Впрочем, студентам это не так важно: «сдать – и забыть»!

Сама система «борьбы с плагиатом» на деле оказывается его поощрением. Написание работы подменяется исключительно стремлением «отчитаться процентом», даже ценой подлога, тем более – в бывших по сути дела, сохранивших только название «космических» вузах, готовящих сейчас таких, которых не берут в космонавты. И после всего этого ГУАП нагло развесил свою рекламу на огромных носителях по всему Санкт-Петербургу. Только тем, кто её увидит, хорошо было бы прочитать написанное мной об этом вузе, «высшим» давно всего лишь по названию.

Рерайт – тот же плагиат

Ещё одной формой поощрения плагиата становится самый недавний по времени способ повышения процента – рерайт. На него даже создаётся искусственный спрос, и ряд рефератных компаний предлагают «честное повышение» процента, в смысле – без приёмов, названных выше.

Не напрашивается ли аналогия с «честными» компьютерными «мастерами» и вообще со всеми, кто «козыряет честностью»? И не лучше ли написать новую работу? Ведь это просто доработка чужой работы. Я достоверно знаю, что темы из года в год повторяются, тексты остаются теми же, а вот программа «совершенствуется».

Заменять слова синонимами – и то не всегда уместно. Я неоднократно цитировал Анну Данилову о том, что «руководитель» и «лидер» - не одно и то же:

Например, слова «руководитель» и «лидер». Неслучайно пресса настойчиво стремится вывести из употребления слово руководитель. Потому что это слово исторически возникло для обозначения человека, который олицетворяет коллективную волю, он создан этой волей. Слово лидер возникло из философии конкуренции. Лидер персонифицирует индивидуализм предпринимателя.

То же самое я скажу про подмену «предприятия» «организацией», массово поддерживаемую преподавателями весной 2017 года. «Организация» может быть не связана с предпринимательской деятельностью, с действительной работой, а являться прикрытием хищений. Ещё более страшной является переименование «школы» в «образовательное учреждение», в этом отражается сложившаяся практика «свободы не учить» и «свободы не учиться».

Спрос на рерайт создаётся искусственно. Дело в том, что преподаватели присваивают себе функции одновременно чиновников и монополистов (в других сферах это даже и взаимодействующие, но разные люди, в одном лице это запрещено законом, и приходится придумывать различные способы обойти его). Преподаватели как оценщики паразитируют на образовании. Их деятельность сводится к тому же, что делают так называемые рейтинговые агентства, сами они ничего не производят, но дают другим оценки, причём исключительно по «кредитным» показателям. Любая рейтинговая система, как известно, построена по принципу «элита – быдло» (по возможности – без промежуточных категорий), и тех, кто, как я, не пожелал быть оцениваемым (одинаково отказавшись от принадлежности к обеим группам), ненавидят особо.

Но деятельность рейтинговых агентств носит манипулятивный характер. По крайней мере, они не имеют права аннулировать сделки с теми, кому они приписали низкий рейтинг, штрафовать за заключение этих сделок и даже совершать сделки от имени оцениваемых. При всём при том, что это их желание, оно прорывается в высказываниях их руководства. Преподаватели присваивают себе эти возможности тоже манипулятивно, последствием косвенного насилия (запугивают студентов, врут им).

Кроме того, рерайтом занимаются проверяющие менеджеры вузовских антиплагиатных подразделений, функционирующих сейчас наравне с «нормоконтроллями».

Пример такого рерайта в виде серии следов по стадиям доведения процента в той же Российской академии народного хозяйства и государственной службы

О том, что представляет собой рерайт, можно судить по фрагменту работы, которую написал я, и которую потом обработали ради процента по требованию преподавателя Татьяны Алексеевны Переверзевой (Национальный открытый институт). Обидно видеть, в какую глупость превратили написанную мной работу:

Постоянная часть в отношении оплаты труда рассматривается как элементная составляющая в отношении заработной платы, в свою очередь которые не связаны с результатами трудовой деятельности фиксированный период времени. Проще говоря, стабильная по временному показателю часть в отношении оплаты труда.

Основным элементом постоянной части заработной платы непосредственно часть повременной оплаты труда, которая представлена окладом, или в виде фиксированной месячной тарифной ставки.

К дополнительным выплатам регулярного плана непосредственно относят доплаты и надбавки.

Надбавки представляют собой выплаты, стимулирующего характера, по системе начисления и целевой установке вознаграждения компетентностного уровня образования.

При этом, надбавки, начисляемые на территории Крайнего Севера, осуществляются по вахтовому методу, согласно ТК РФ, относят к основным видам доплат.

Доплаты представляют собой выплаты компенсационного плана, с целью возмещения специалисту дополнительных расходов.

Доплату начисляются в том случае, когда сотрудник по работе был связан с повышенной интенсивностью нагрузки (Ночное время, праздничные дни).

Нерегулярные дополнительные выплаты рассматриваются как система выплат, которые затрагивают обстоятельства, в отношении соблюдения требований в рамках предоставления персоналу компании определенных компенсаций или социальных льгот, которые носят ситуационный характер.

Рассмотрим переменную часть в отношении оплаты с учетом ее составляющих.

Переменная часть оплаты труда рассматривается как система элементов в отношении заработной платы, которые в свою очередь тесно связаны с количественными (качественными) результатами.

Премия представляет собой поощрение за заслуги непосредственно в трудовой деятельности, которые представлены в материальной форме.

Бонусные выплаты представляют собой выплаты в рамках достижения показателей работы планового уровня или их превышение, как выплачиваются с установленным лагом времени, к которым соответственно относят: квартальные, полугодовые, годовые.

«Надбавки, осуществляемые по вахтовому методу», - грубая ошибка (по вахтовому методу осуществляется трудовой процесс, а надбавки – это часть оплаты такого труда). Но для Переверзевой и подобных ей преподавателей сойдёт: им важнее процент.

Я и далее намерен выкладывать в Интернет такие трофейные глупости, с указанием, какой именно преподаватель и в каком вузе поощряет это. Я – лицо заинтересованное, и я хочу писать работы, а не «служить проценту». Рерайт для меня – помеха в работе, потому что любой профессиональный исполнитель почтёт предпочтение текстов, подобных приводимому выше примеру, за оскорбление. Осмеивать преподавателей, которые заслуживают это, создавать о них соответствующее мнение (в том числе среди студентов, крайнее – чтобы данное мнение стало основанием для неповиновения), - это справедливое ответное – на упомянутые запугивание и вранье – косвенное насилие. А если оно спровоцирует и насилие прямое, направленное против преподавателей, я, не будучи его непосредственным участником, только это буду приветствовать, как приветствовал в 2012 году казнь ректора бывшего ГУСЭ А. Викторова.

Так что преподавателям в интересах безопасности – собственной и членов их семей – рекомендую пересмотреть отношение к «проценту» и побольше принимать «волевых решений» о допуске к защите хороших по содержанию работ, хотя бы и не добирающих до «нужного процента».