© Денис Паничкин

Никогда не считал себя обязанным следовать «трендам» и «тенденциям», которые мне не нравятся. Меня запугивали, причём «свои», что «при таком поведении», - как я сейчас понимаю, вовсе не «плохом», а неугодном, - меня обязательно «раздавят».

В отношении применения программ, как Антиплагиат, я осознаю, что против тех, кто, как я, будет противостоять ему, преподаватели и их приспешники из «нормоконтрольных» и «информатизационных» подразделений всегда готовы начать настоящую травлю. Но уступить тем, кто навязывает Антиплагиат, - тоже унижение. И меньшее зло я совершу, если буду «против тренда», тем более, есть ещё одна существенная разница. Одно дело – преподаватель, работающий пенсионер, административно входящий в вузовскую номенклатуру, и другое – профессиональный автор-исполнитель курсовых работ, сильнее и моложе, и номенклатурными условностями не связанный. Хотя в этом отношении и контактов с ними мне больше, чем достаточно. Это подобно тому, как быть здоровым, но иметь контакты по гепатиту.

Но из этих контактов можно прийти и к другому, только бы приняли то, что продвигаю я. На этот раз отправной точкой для меня стали воспоминания о том, что в «нулевые годы» работ по дисциплине «Культура речи» было много, последний раз массово – в 2009 году. В 2010 и 2011 годах заказов по этой дисциплине стало резко меньше, а затем и вовсе таковые стали единичными. Зато в 2011 году впервые появились предшественники Антиплагиат.Вуза (в ФИНЭКе и ИНЖЭКОНе), а к 2015 году оценка работ исключительно по процентам, выдаваемым программами, стала повальной. И именно в 2015 году относится моя статья «Вычеркнутая дисциплина», посвящённая тому, что культуру речи вытеснили на задворки образования, а в ряде вузов и вовсе сочли ненужной. К тому времени студенты всё больше не читали работы, с осени 2013 года и преподаватели стали делать это массово, а к весне 2015 года определилось и преподавательские ошибки, часто – на уровне третьих, четвёртых и пятых классов средней школы. Вот как: вводим Антиплагиат - и отменяем культуру речи, продвигаем ранее обучение иностранным языкам (даже для грудных) – и при этом взрослые люди (студенты и преподаватели) на родном языке пишут с ошибками! Враждебность к содержательной стороне проявилась и в 2018 году, когда я по теме своей же статьи написал контрольную для Университета профсоюзов, и её не приняли по надуманному формальному поводу!

То есть «тенденции» и «тренды» в данном случае сопровождаются «антитенденциями» и «антитрендами» (изгнанием культуры речи из учебных программ и множеством грамматических ошибок). Введение программ, как Антиплагиат, привело к тому, что в вузовской среде всё больше присутствует речевая антикультура.

Для понимания вреда Антиплагиата, его сущности как поощрения речевой антикультуры я приведу длинную цитату из сохранившихся учебников, где названы основные признаки культуры речи:

К хорошей речи предъявляется множество требований, кроме правильности. Это требование простоты и ясности, логичности и точности, информативности и сжатости, богатства и разнообразия, благозвучия и интонационной выразительности.

1. Информативная насыщенность нашей речи может быть разной: одни высказывания значительны, другие никакого интереса не представляют. Многословие, или речевая избыточность, может проявиться в употреблении лишних слов даже в короткой фразе. Лишние слова в устной и письменной речи свидетельствуют не только о стилистической небрежности, они указывают также на нечеткость, неопределенность представлений автора о предмете речи, нередко идут в ущерб информативности, затемняя главную мысль высказывания.

2. Логичность речи. В соответствии с законом тождества в процессе рассуждения одно знание о предмете не должно подменяться другим. Другой закон логики – закон противоречия. Согласно ему не могут быть истинными два высказывания, одно из которых что-либо утверждает о предмете, а другое отрицает то же самое в то же самое время. Причиной нелогичности речи может стать подмена понятия, которая часто возникает в результате неправильного словоупотребления.

3. Точность и ясность речи взаимосвязаны: точность речи, как правило, придает ей ясность, ясность речи вытекает из ее точности. Критерий точности высказывания определяется также и его достоверностью: насколько объективно, верно мы отражаем в речи факты, события.

4. Богатство речи. Самый первый критерий богатства и бедности речи – количество слов, которое мы используем. В одном из самых известных русских словарей – «Толковом словаре живого великорусского языка» В. И. Даля, собранном еще в XIX в., около 250 тысяч слов. А сколько еще слов пришло в наш язык с того времени!

5. Чистота речи. Язык – стройная система средств общения; приведенная в динамику, она становится речью. А речь подвержена разнообразным влияниям, в частности оскудению, засорению. Засоряют нашу речь диалектные слова, профессионализмы, просторечные слова, вульгаризмы, речевые штампы.

6. Уместность речи – это такая организация языковых средств, которая более всего подходит для ситуации высказывания, отвечает задачам и целям общения, содействует установлению контакта между говорящим (пишущим) и слушающим (читающим).

7. Правильность речи. Требование правильности речи относится не только к лексике – оно распространяется на все уровни языка: на грамматику, словообразование, произношение, ударение, а в письменной речи – на орфографию и пунктуацию. На всех «ярусах» языка требуется соблюдение нормы. Нормой называются наиболее распространенные из числа сосуществующих, закрепившихся в практике образцового использования, наилучшим образом выполняющие свою функцию языковые (речевые) варианты.

8. Образность речи. Образное, живое, эмоциональное слово не оставляет равнодушным ни слушателя, ни читателя.

И сейчас, когда при выполнении работ в целях только того, чтобы преподаватели могли эти работы не читать, но при этом получать оплату нагрузки за «научное руководство», соответствие теме работы подменяется стремлением «отчитаться процентом», все эти требования отброшены. Ради процента приходится заполнять работы излишествами (так называемой «водой»), что идёт вразрез с требованием информативности.

Логичность и уместность уничтожаются благодаря принуждению к использованию синонимов, до степени подмены понятий. Я не раз приводил примеры из работ Анны Даниловой, указывающей на разницу в смыслах между понятиями «лидер» и «руководитель», или Ильи Смирнова, заслуженно критиковавшего употребление для обозначения «торговли» слов «маркетинг» и «мерчендайзинг», или его же пример: в работе по уголовному праву «убийцу» не назовёшь «киллером»! Да и сами программы сейчас настроены так, что упорно ищут «перефразированные» тексты, даже там, где их нет.

Такое же употребление совершенно ненужных слов и словосочетаний ради процента направлено против чистоты и образности речи. Живое подменяется стремлением формально отчитаться.

То, как Антиплагиат мешает точности и ясности речи, я повторять не буду, поскольку уже подробно анализировал, что Антиплагиат не даёт возможности писать работы правдиво. А если тема работы такая, по которой есть два или три первичных источника? Такие темы бывают и на уровне диссертаций! То есть тому, кто пишут, навязывают выбор между двумя гадостями: или правильно, но с обвинением в плагиате, или «оригинальный бред», а это верный провал, поскольку тогда работа не будет работой по причине несоответствия теме. В этом отношении преподаватели всё чаще откровенно борзеют из-за перебора с ощущением безнаказанности, проверяя работы по таким программам, как Advego, ETXT, connect-watch и другим подобным. Все эти программы – копирайтинговые, то есть предназначенные для повышения поисковых позиций, по сути – тоже игра с настраиваемыми программами, но логика совсем другая, они для «продающих текстов», которые тоже стали «письменными памятниками» речевой антикультуры. К сожалению, они проникли в курсовые работы даже до появления настоящих вузовских антиплагиатов (со всеми расширениями). Такой пример можно видеть в качестве цитаты в моём очерке о конвейерном «производстве» экономистов и юристов (2015).

Антиплагиат не считается и с требованием правильности речи. В отчётах о проверке нередко приходится видеть, что в пределах одного предложения, как правило, сложного, какая-то часть признана программой «оригинальной», какая-то – «заимствованием», а какая-то – «цитированием» (которое уже не программой, а «оценщиками» приравнивается к плагиату). Это при том, что в школах нас учили, что предложение выражает законченную мысль!

Понятно, что при таких условиях неизбежно обеднение речи, то есть программы уничтожают и богатство речи, поскольку формальные оценки ведут к упрощениям. И в этих условиях вольготно чувствуют себя литературные фабрики проституток имени Шиловой, Введенской, Вильмонт и прочих. Я переписываюсь с отдельными авторами-любителями (не имеющими отношения к рефератному делу). Одна из них – насколько мне известно, учительница литературы и русского языка на пенсии – время от времени даёт заслуженные разборы этих безграмотных «копроселлеров» (правда, как я отмечал, недооценивая другую опасность – «чему это учит»). Кстати, восстановление выпускных сочинений (в этом и я сам участвовал, используя для этого «Контрольный листок») не улучшило обстановку, и могу привести по ссылке примеры из того, что сейчас пишут.

Хуже всего то, что другие авторы-исполнители продвигают рерайт и программы-синонимайзеры, а также оправдывают их применение, как и вузовских антиплагиатов с ETXT заодно.

Пример такого продвижения (скриншот с сайта профессионального исполнителя с практикой, равной моей, если измерять годами, но с иной политической позицией, неприемлемой для меня)

Я уже цитировал пример подобного оппортунизма:

Отговорки вроде «теория всё равно будет плагиатом», «я нового в теории ничего не придумаю», «в работах по праву не может не быть плагиата – я же не напишу законы другими словами» никого не волнуют.

Как оценить эту цитату – и по форме, и по содержанию – с точки зрения культуры речи? По форме – следует определить, что является «отговоркой». В обзоре приёмов манипуляций сознанием у Дж. Саймона можно найти следующее:

Отвлечение - манипулятор не даёт прямой ответ на прямой вопрос и вместо этого переводит разговор на другую тему.

Отговорка - подобна отвлечению, но с предоставлением не относящихся к делу, бессвязных, неясных ответов, с использованием неопределённых выражений.

То есть приводимые аргументы отговорками не являются, поскольку относятся к делу, связные, ясные и определённые, выражают как раз то, что антиплагиаты не дают возможности писать правдиво – по признаку соответствия теме. «Отговорками» их называют те, кто заинтересован в продвижении антикультуры речи, только одним из проявлений которой является рерайт с целью угодить (именно угодить, формально отчитаться), поскольку высокий процент вовсе не означает содержательного текста работы, соответствия теме. В этом уже видится содержательная сторона приводимой цитаты про «отговорки», отвратительная отрыжка речевой антикультуры.