© Денис Паничкин

Кто, как я, занимается написанием рефератов и дипломных работ на заказ много лет (первые работы я написал по знакомым в 1997 году, на «промышленном» уровне – с марта 1999 года), мог наткнуться на следующее. Написал работу, и вроде бы хорошо, всё сходится, теме соответствует, заведомого списывания нет, и вдруг студент-заказчик начинает выделываться, ему всё не нравится, и выясняется, что он «боится нести работу преподавателю в таком виде». Чужая душа – потёмки, объяснить же, чего от тебя хочет, такой заказчик не может в большинстве случаев, и тебе приходится гадать, «что не так». При заведомой правильности работы это неразрешимая задача, то есть – любое серьёзное изменение сделает работу неправильной, а решение неразрешимых задач подводит ощущения к болевому порогу, подчас и к его превышению. Доказывать студенту, что это как раз то, что ему нужно, - на грани унижения. Ты знаешь, что работа правильная, и как бы оправдываешься.

Запугивание студентов преподавателями, часто – до откровенной лжи, возможной только при ощущении безнаказанности, усилилось в последние годы. Первый случай запугивания до степени, когда заказчица боялась не то, что отнести работу, - просто задать вопрос преподавателю по сути работы, - у меня произошёл в октябре 2014 года. Выяснилось, что причиной такого состояния оказалось то, что в работе нет ни слова про товарооборот, о котором расписано в «методичке», хотя по условию, компания была транспортной, занимающейся негабаритными перевозками и оказанием услуг с применением специального подвижного состава и техники, не исключая сдачи их в аренду. А товарооборот – это показатель предприятий торговли и общественного питания. В течение нескольких последующих месяцев те же самые преподаватели (это были А.А. Черемисина – автор «методички» и И.Ю. Левитина – собственно руководитель по данной курсовой - обе из бывшего ГУСЭ) несколько раз встречались мне со своими требованиями того же товарооборота, а в конце учебного года (2015, май), одна из них (кто именно, не вспомнил), напротив, в дипломной работе по предприятию как раз сферы общественного питания потребовала вычеркнуть из работы товарооборот!

Я даже предположил, что такие злые и глупые замечания у преподавателей нередко бывают заранее заготовлены, ещё до того, как приступаешь к написанию работы, отсюда их внешняя неуместность. Но теперь я допускаю скорее бесчеловечный расчёт преподавателей, нежели незнание или недопонимание.

Другие исполнители коллекционируют преподавательские замечания, называя их СМЕШНЫМИ, для меня все эти случаи – СТРАШНЫЕ. Например, предложение «просто увеличить выручку», для меня оказалось в 2012 году в одном из таких конфликтов роковым. Это не просто замечания ради самих замечаний, и не просто желание не принимать работу.

В частности, замечания «тема не раскрыта», или «работа очень сырая», или «работа из Интернета» могут встретиться в случае работы на любую тему, даже если работа соответствует теме и не списана. Просто «авторитет» преподавателей существует помимо самих преподавателей, и часто студенты в это сами начинают верить: «преподаватель сказал: не подходит, значит – не подходит». Впрочем, сомневающихся студентов шантажируют отчислением и использованием подложных материалов проверки работ на «оригинальность» (результаты «проверки» стараются просто не выдавать студентам).

То, что преподаватели к разным работам присылают одинаковые замечания, ещё одно подтверждение предположения не просто о надуманности замечаний, а о том, что они были заранее заготовлены. Иногда даже ошибки в правописании выдают это: не похожие, а такие же!

Запасы готовых замечаний для того, чтобы не принимать работы, есть на кафедрах в бывших ГУСЭ и ИНЖЭКОНе, насколько можно судить по совпадению содержания замечаний и по ошибкам. В случае запроса студента на то, чтобы дали настоящие замечания (что считается неправильным и каким хотят видеть исправления) преподаватели предпочитают отсылать к методичкам, которые являются простым переписыванием устаревших указаний трёх- и даже десятилетней давности, а иногда – и компиляцией из разных мест (такая скомпилированная «методичка» мне повстречалась в Санкт-Петербургском университете технологий и дизайна в мае 2014 года).

Иной раз ясно, что преподаватели просто не читали работы, так как они могут включить в замечания то, чего в работе нет, или обратное – отрицать, что в работе что-то есть. Наконец, замечания свидетельствуют и о неприязни к студентам и работам, а иногда преподаватели проговариваются: им не нравится, что работа была заказана «не там», где хотелось бы преподавателю. Фаворитизм с предпочтением не лучших, а худших становится угрожающим, тем более – грубым и демонстративным, поскольку нет случая возврата хорошей работы «на доработку», который бы не сопровождался приёмом «на ура» заведомо ошибочной «работы».

Наиболее распространённая причина страха студентов – Антиплагиат, для которого, как и для всех подобных программ характерен формальный подход к проверке, при котором под «оригинальностью» понимается исключительно доля текста по признаку отсутствия в Интернете, безотносительно к содержанию работы. Применительно к вузам это проявляется как:

1.Бюрократизация процесса проверки: в вузах создаются специализированные подразделения для этого. Соответственно, студент при работе над курсовой или дипломной работой, главной целью ставит прохождение проверки «Антиплагиат».

2.Недобросовестные действия преподавателей: использование «закрытых» программ с расширениями («АнтиплагиатВУЗ»), отказ выдавать студентам полнотекстовые отчёты по ней, незаконное ограничение числа проверок, инсценировка научного руководства (преподаватели нередко не читают работы при «недоборе» «нужного процента»), в отдельных случаях – прямые искажения со стороны преподавателей.

3.Массовое появление различных мошеннических сервисов (повышение процента посредством кодирования текста, рерайт, и пр.), нередко данные сервисы являются продолжением недобросовестных преподавательских действий, которые с 2014 года «рекомендую» какой-нибудь такой «сервис» (первым «рекомендатором» в этом направлении в моей практике был Университет профсоюзов).

Конечно, это – всего лишь программа, и казусы в последнее время участились. Совсем недавно у меня был случай, когда я писал работу по государственному устройству Литвы, а программа выдала, что списано из учебника в Интернете со страницы про конституцию ФРГ, причём там, где рассматривается совместное ведение республики и земель, при том, что Литва – унитарное государство, и списать из материала про государство федеративное – заведомо бессмысленно. То же самое повторилось с разницей в две недели при однотипной работе, уже про Эстонию, только на этот раз программа «нашла заимствования» уже из описания полномочий президента (и здесь разница существенная: Эстония – президентская республика, ФРГ – парламентская, с церемониальными полномочиями президента).

Но тем, кто проверяет на процент, нужны только итоговые цифры, это они сделают вид, что не примут во внимание. Для копропреподов, особенно работающих в антиплагиатных подразделениях, эти программы перестали быть просто программами и стали образом жизни.

Как такое могло получиться – не знаю. Ошибка или искажение программы – мне от этого не проще, а сложнее.

Также встречаются обвинения в использовании старых источников, особенно если речь идёт о правовых работах. Самый недавний по времени и самый значительный по масштабам несоответствия случай из моей практики – работа по общей части уголовного права на тему «Обстоятельства, исключающие преступность деяния». Преподаватель просто вернул работу с пометкой «всё старое». Пришлось написать ответ, который привожу полностью:

Пересмотрел и перечитал всю работу.

Предвзятое отношение преподавателя, который просто написал «всё старое», что не оценка, а бездоказательное обвинение, да и то – необоснованное.

Если речь идёт о содержании работы, то она написана по главе 8 Общей части Уголовного кодекса РФ, состоящей из шести статей – с 37 по 42. Обстоятельств, при которых действие (не бездействие, поскольку все случаи именно к действию относятся) не является преступлением, как раз шесть, каждому посвящена одна из статей названной главы 8.

Из шести статей названной главы 8 Общей части УК РФ только в статью 37 о необходимой обороне вносились изменения, два раза – в 2003 и 2006 году.

Остальные пять статей названной главы 8 Общей части УК РФ без изменений являются такими же, как и 1 января 1997 года, то есть даты вступления в силу УК РФ.

То есть написанное в содержании – ДЕЙСТВУЮЩЕЕ, а не «старое» или «новое».

Если речь идёт о списке литературы, то там только одна статья – 2000 года (и то она о действующем, поскольку нормы о физическом и психическом принуждении с 1997 года не изменялись). Остальные – 2010-х годов. Тем более, мне не назвали требования по годам, и я не признаю оценку работы по годам используемой литературы, особенно если в ней сказано о ДЕЙСТВУЮЩЕМ законодательстве.

В уголовном праве, тем более в Общей части, это не редкость. Например, если бы мне предложили работу про амнистию и/или сроки давности, то по длящимся и продолжаемым преступлениям (такие есть!) до сих пор применяется Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 1 марта 1929 года. 90 лет назад! И единственное изменение в него вносилось 4 марта 1963 года!

Таким образом, даю отказ в заведомо неправомерной корректировке и заодно советую справиться в Консультант+ по статьям 37-42 названной главы 8 Общей части УК РФ.

Вот так приходится временами становиться немного психологом, если работаешь со студентами, запуганными, обманутыми и из-за этого подчас устраивающими истерики. А психология – она должна понимать причины отклоняющегося, ненормального поведения, но никогда не должна его оправдывать. Во всём этом наставник выгодно отличается от рерайтеров.