© Денис Паничкин

Список использованной литературы – один из таких разделов любой работы на заказ, что чересчур часто становится поводом для скандалов, создаваемых нынешними «копропреподами». То годы «не те», то использование учебников «не допускается», то источников «недостаточно» (рекордное число наименований, признанных в моей практике «недостаточным» - 85), то авторы – «недоучившиеся студенты» (в действительности, как я уже писал, это были статьи аспирантов и докторантов), то список «оформлен не так». Но одно из требований следует выделить особо: это требование обязательно использовать конкретную книгу конкретного автора.

В то же время преподавателям включение в список этого «конкретного автора» бывает важнее того, какие знания у учащихся по предмету. Можно требовать, чтобы в список вошли статьи Муравицкой и монографии Третьякова, но при этом студенты-дипломники могут совершенно не знать структуру бухгалтерского баланса.

Конечно, у каждого есть свои предпочтения. Есть они и у меня. Более того, часто моё мнение подавляли, и моей чёрной мечтой было и остаётся захватить власть (именно захватить, чтобы сами выборы и демократия были навсегда искоренены) и тогда подавить все мнения, сколько их есть, кроме одного – своего. Чтобы однажды и навсегда (не только на мою жизнь, но и на многие поколения после меня): что нравится мне, то правильное, что не нравится мне, то должно прекратить своё существование!

В частности, мне навязывали высказывание из «Жука в муравейнике» братьев Стругацких «Есть ложь, беспардонная ложь и статистика», тогда как я хотел на место этого высказывания в качестве единственно правильной поставить цитату из Ильфа и Петрова «Статистика знает всё».

Вспоминаю и другой конфликт, когда родители мне навязывали одно, а мне хотелось другого. В 1997 году в вырождающемся еженедельнике «Аргументы и факты» цитатой выпуска стало высказывание Макиавелли, что «речь/язык человеку даётся, чтобы скрывать свои мысли», что было повторено родителями не раз. Я же правильным считал мнение Дж. Свифта:

… способность речи дана нам для того, чтобы понимать друг друга и получать сведения о различных предметах; но если кто-нибудь станет утверждать то, чего нет, то назначение нашей речи совершенно извращается, потому что в этом случае тот, к кому обращена речь, не может понимать своего собеседника; и он не только не получает никакого осведомления, но оказывается в состоянии худшем, чем неведение …

К сожалению, с чьим бы мнением не сталкивалось моё мнение, другая сторона была всегда уверена в своём или инсценировала это, а я … всегда и во всём сомневался.

Иногда чьё-то мнение приводит меня в ярость. Например, то и дело цитируется высказывание В. Ключевского: «История ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков». Достойным ответом я считаю только цитату из М. Тагаева: «Что там история? Мы впишем несколько новых кровавых страниц в новую историю нашего народа, мы сами будем делать свою историю». Для того, кто считается русским, странное предпочтение, не правда ли?! Но я скорее сожалею, что родился русским, так как убедился в неэффективности «национальных традиций и обычаев» русского народа (в частности, слабостью русских я считаю отсутствие стремления физического истребления врагов и детей врагов). Впрочем, любые традиции и обычаи любого народа хорошие только в том случае, если они выгодны, и плохие, когда они невыгодны. Но русский национализм мне в материальном плане невыгоден хотя бы из-за того, что для меня это – потери при работе по аренде недвижимости.

Как по причине предпочтения русскому национализму, так и по причине низкого уровня учебной литературы, до наличия плагиата, а также общего вклада в деградацию образования, я никогда не включаю в список использованной литературы при заказе работы по социологии книги А. Добренькова и А. Дугина, подчёркивая этим самым своё отношение к ним и их научному и человеческому поведению. Точно так же я никогда не включаю в список для работ по психологии книги А. Асмолова, так как помню его деятельность на посту заместителя министра образования.

Я могу припомнить ещё много примеров, когда я намеренно не включал в список использованной литературы книги и статьи самых известных авторов, узнавая об их взглядах и поведении. Но обо всех них я могу сказать только словами афинского учителя Фокиона, узнавшего, что известный художник Паррасий подверг пыткам раба-натурщика, чтобы «правдивее» передать муки Прометея:

Этот человек не художник. Художник и в жизни должен быть Прометеем. Его сердце должно истекать кровью при виде зла и несправедливости. Он не опустит головы перед Властью и Силой. Не тщеславие и жажда почестей должны двигать им, а любовь к человеку. Только тогда внутренним взором, а не со стороны увидит, почувствует он муки титана и сумеет рассказать о них людям.