© Денис Паничкин

Красноватая Армия

За каждый учебный год я узнаю о всё новых способах «обмануть антиплагиат», «повысить процент». Начав с белёных значков (сейчас обернувшихся греческим кодированием, еврейскими точками и даже – один раз столкнулся – арабскими символами) и вставки невидимого текста, обманщики-антиплагиаторы перешли к более «продвинутым» способам.

Конечно, самым значительным способом является тот самый рерайт, который я считаю даже не «чёрт знает, что», а «значительно дальше чёрта». Вот характерный пример, присланный мне в апреле для одной из сопровождающих работ (насколько я помню, надо было по материалам курсовой написать короткую дополнительную контрольную работу). Прочитав присланное, я был потрясён, и как всегда, нарочно выкладываю это в Интернет, чтобы данный бред с точки зрения антиплагиатных программ перестал быть «оригинальным». Желающие могут прочитать полностью, а я процитирую самое заметное:

Преподаватели-теоретики со страничек журнала призывали преподавателей, чтоб они на мероприятиях, которые были посвящены воспитанию любви к отечеству, демонстрировали «в пользующейся популярностью, но броской форме богатства России, ее положение в числе 51 капиталистических государств, суть советского строя, роль Коммунистической партии в строительстве и расцвете России, работу Красноватой Армии и надобность защиты каждым гражданином СССР собственной родины, значение заслуг героев авиационной техники и их службу родине, работу больших научных работников и виднейших писателей и деятелей искусства СССР, работу орденоносцев индустрии, транспорта и сельского хозяйства, героизм русских людей».

…

Еще вчера человек мог считаться заслуженным, занимать видное положение, который ответственен пост, а уже завтра он мог быть объявлен противником народа. И все-таки предлагались подобные фамилии: военачальники Красноватой Армии – Сталин, Ворошилов, Фрунзе, Чапаев, Щорс; герои-пилоты – Чкалов, Байдуков, Беляков, Громов, Юмашев, Данилин, Водопьянов, Коккинаки; ученые – Мичурин, Павлов, Циолковский, президент Академии Карпинский.

Контрольную я написал просто по теме, не прибегая к тому, что мне прислали под названием «курсовой работы».

Но всё это заставляет задумываться. Все эти подделки – не причина, а следствие. Причина в том, что преподаватели (точнее, копропреподы) оценивают работы преимущественно по проценту «оригинальности» (определяемой ими как доля текста, который та или иная программа считает отсутствующим в Интернете). Конечно, оценка осуществляется по оформлению, годам издания использованной литературы, а вот «чему это учит», копропреподы цинично отбрасывают, потому что уже много лет сами ничему не учат, кроме названного – не только бесполезного, но даже вредного. Копропреподы требуют повышения процента, хотя в нынешних условиях – и я предвидел это ещё в 2012 году – неизбежно его понижение. Мало того, копропреподы выступают как изобретательные садисты, стараясь снизить выдаваемый процент, разрабатывая всё новые способы проверки и даже новые программы. Понятно, на всё это нужны деньги, которые могут быть даны на финансирование этого направления в антиобразовании только отъёмом у того, что действительно следует поддержать.

Надо сказать, сами преподаватели (в том числе копропреподы) иной раз дают ссылку на официальное разъяснение, содержащее следующее важное указание:

Система выявления неправомерных заимствований (так называемая программа «Антиплагиат») не имеет никакого отношения ни к Минобрнауки России, ни к Высшей аттестационной комиссии: разработана в инициативном порядке; какой-либо аттестации или аккредитации при Министерстве либо ВАК не проходила. Использование таких программ осуществляется гражданами или организациями самостоятельно, вопрос платности использования устанавливается правообладателями - частными лицами.

Делать выводы о качестве научного исследования только по результатам компьютерной проверки невозможно и неправомерно. Признание «факта плагиата» может быть сделано только в судебном порядке.

Но этот документ копропреподам указ только в меру их выгоды и не указ при малейшем неудобстве. Как и конкретный случай из моей практики весной этого года, когда хорошую, соответствующую теме работу (по правовой дисциплине и редкой теме – о надзорном производстве в гражданском процессе) провалили на основании процента ненавистной мне и многим профессиональным исполнителям курсовых работ программе ЕТХТ, несмотря на мнение рецензента, которое цитирую:

Если писать только нормативным языком, будет отражаться низкий процент по антиплагиату, так как антиплагиат несовершенен, он и законы, и судебную практику выдаёт за плагиат, нормы права своими словами писать нельзя, обязательно цитировать, считаю требование необоснованным. Главное должны быть ссылки, и чем больше, тем лучше.

Это даже не официальное разъяснение, но его объявили не имеющим силы в целях недопущение прецедента, по причине невыгодности копропреподам. Но рерайт не бывает хороший или плохой, рерайт остаётся рерайтом, а нельзя бесконечно переиначивать одни и те же тексты на одни и те же темы. А в правовой тематике это часто бывает просто невозможно.

Глава предприятия Хадсон, по сведениям, рассказал о мухобойках всё

Существуют и другие способы искусственного повышения процента. И появляются всё новые. Но часто преподаватели, располагая вузовскими программами, относятся более чем толерантно – назло и на зависть мне – к настоящему плагиату, который даже обычные программы – без вузовских расширений – замечают. В частности, такие программы выделяют «игошизацию» текста (также известную как метод «мясо – шоколад»). В этом случае они действуют так: только слово «мясо» считают оригинальным, а весь окружающий текст, где изначально был «шоколад» - заимствованным. В феврале 2018 года у меня при доработке работ, начатых кем-то, такое было неоднократно:

1.В дипломной работе об уголовной ответственности военнослужащих была взята статья из Интернета на эту тему о Польше, и Польша была заменена на Великобританию. При том, что Польша находится между Германией и Россией (либо бывшим СССР в широком смысле), её правовая система связана как-то и той, и с другой, и принадлежит к континентальному праву. И совсем иной является англосаксонская система права (кстати, в отношении уголовной ответственности военнослужащих даже в странах англосаксонской системы разные подходы – в Англии нет кодифицированного акта, а в США есть). То есть не только плагиат, а ещё и неверный текст. Понятно, пришлось «сносить» и заново «строить».

2.Очень много «игошизации» в работах о детях, особенно о детях с отклонениями в развитии. Например, один раз мне прислали материал о физическом воспитании с требованием использовать в дипломной работе. Но тема работы была об учениках коррекционных школ III и IV вида (то есть с дефектами зрения), а в присланном речь шла о физиологически нормально развивающихся детях. Работа пережила скандалы, и, чтобы читатели имели представление о них, приведу пример из письма студентки, сохранив правописание:

… да иследывание вы описали но конкретно изменений которые я заказывала я не заметила, но я просила сделать иследование конкретно на каждую группу а не индевидульно на каждого учиника таблицы вы оставели мои же и графики когда я просила их переделать это не изменинино и просила изменить баллы мне не нужно писать было в баллах а в оценке от 1 до 5 …

Вот как сейчас пишут те, кто притязает на диплом о высшем образовании! Однокурсница этой студентки смешивала в работе задержку психического развития и умственную отсталость, и также методом «мясо – шоколад».

3.Мне пришлось несколько раз переписывать реферат, где часть была прислана, и её требовали оставить. Но когда я посмотрел полный отчёт, то оказалось, что в «не моей» части вместо вроде бы тематических НБИК (нано-, био-, информационные и когнитивные технологии) в исходном тексте должны быть ИКТ (информационно-коммуникационные технологии). И преподавателем это списывание было поощрено!

А в одном случае даже выяснилось: преподаватель (это была Татьяна Васильевна Евдокимова, Волгоградский государственный социально-педагогический университет), навязывая требования вставить в работу ей же небрежно списанное из интернета, да ещё и не соответствующее темы, цинично заявила: «Это не плагиат, а заимствования». То есть – как преподнести? Одним можно, а другим нельзя? И если так, то несправедливо, что я не вхожу в число тех, кому можно.

Но самым «продвинутым» способом на сегодняшний день я считаю тот способ кодирования текста, который напоминает шифрованную записку из рассказа Конан Дойла о первом расследовании Шерлока Холмса – «Глория Скотт». Одну из её фраз я вынес в подзаголовок, надо читать каждое третье слово. То есть кодировщики между словами – и не по всему тексту, а выборочно по абзацам – вставляют слова - тем же приёмом «невидимого (или однопикселевого) текста, но с таким расчётом, чтобы при чтении полнотекстового отчёта о проверке (когда невидимое становится видимым) получались осмысленные фразы.

Способ определить продвинутое кодирование ...

... и установить цель кодирования. Работа не добирала до заданных 80 %

Но кодирование можно заметить. Достаточно изменить цвет фона страницы в Word, и появятся белые значки между словами. Удалить их можно, но это долгая работа, и поэтому я придумал свой способ «раскодировки»: превратил конвертером Word в ПДФ, а затем снова распознал через FineReader в Word, и вставки ниже разрешения и исчезли.

В чём я вижу выход?

Как я уже говорил выше, боремся не с причиной, а со следствием. Порочна сама оценка работы по проценту, что усиливается и активным снижением процента со стороны копропреподов. Темы повторяются, и написать действительно оригинальное про то, что уже есть, едва ли возможно. В лучшем случае будут те же перепевы под названием «рерайт». А копропреподы требуют от студентов чуть ли не научных открытий!

Мало того, стденты, запугиваемые и обманутые копропреподами, сами начинают искать плагиат в работах, даже едва прочитав их, не отнеся их тем, кто инсценирует научное руководство.

Студенты должны осознать, что состав тем для курсовых и дипломных работ требует обновления. Что они получают поощряемое копропреподавми мелкотемье с постоянным повторением. И – по-настоящему отстаивать своё право на качественное образование, я вновь хочу напомнить о Париже 1968 и Афинах 1973, а вообще следует ставить более значительную цель – отъём у преподавательского состава административного руководства в вузах с передачей его студенческим профсоюзам, как это было в 1920-е и в начале 1930-х годов в СССР. Не студенты должны бояться отчислений со стороны преподавателей, а преподаватели должны бояться увольнения со стороны профсоюзов – наследников пролетстудов (и пусть скажут спасибо – что увольнений, а не расстрелов).

Мелкотемье же, о котором я говорил, для меня отдельная тема, для другого рассказа.