© Денис Паничкин

Одну из «городских легенд» Махачкалы я назвал бы «Расстрел в суде». Как и во всех таких «легендах» города, где я родился и вырос, роли распределяются по национальному признаку: «героями» бывают представители «национальных меньшинств», а «жертвами», как правило, «русскоязычное население» (как исключение – «жертвами» бывают и «местные», но это обязательно - представители власти низшего и реже среднего звена). Относится действие к советскому периоду. Якобы был суд над одним из местных, совершившим тяжкое или даже особо тяжкое преступление (не уточняется, какое). И в момент вынесения приговора родственники подсудимого вдруг повытаскивали оружие (не раскрывается, как они это в здание суда пронесли) и стали стрелять. Первыми погибли два солдата-конвоира из Внутренних Войск МВД (здесь до деталей – «прослужившие меньше полугода»), потом была расстреляна судья («пожилая русская дура») - заодно с народными заседателями и прокурором, а далее были перестреляны свидетели со стороны обвинения и заодно спешно прибывший наряд милиции. Стрелявшие же, судя по тому, как это рассказывали мне, отбили своего и благополучно отступили, никто из них не пострадал, и это осталось безнаказанным, а родственники убитых потихоньку сбежали в ближайшие русские области и края.

Рассказчики в таких случаях тоже бывают из «русскоязычного населения», и сообщают подобное с целью вызвать в отношении «национальных меньшинств» одновременно ненависть и страх. У меня же это вызвало острую зависть, желание «играть в открытую», «перейти на сторону сильнейшего» и обязательно поучаствовать в подобном «мероприятии».

А стоит ведь. Потому что слишком много расплодилось «эдаких судей», не обязательно в формальном статусе судей, но обязательно – лиц, принимающих решения, но не рискующих ничем, если решение окажется неверным. Иной раз они сознательно делают так. И вузовские преподаватели в их числе. И выражение «а судьи кто» не больше, чем цитата, они останутся «судьями» и не отменят своего решения добром. Разве что можно заставить вот таким насилием. Потому что я хочу не правды, а победы. Чтобы любой вопрос только по одному факту моего участия и в интересах безопасности других был решён в мою пользу, хотя бы и неправ я был.

От такого поведения родители меня отучали, говоря: «Ты же неправ», то есть это означало: немедленно прекратить оспаривать. А есть другие люди, кому так не говорили, а подчас поощряли такое поведение. И я твёрдо решил, что в качестве обучающей стороны буду тоже такое поведение поощрять. Победа лучше, чем правда!

Ведь вот так разметать и расстрелять в ярости – не само по себе возникает. Я задумываюсь всё больше: сколько хороших работ было уничтожено из-за этих самых формальных требований, некоторые из них даже не состоялись. Причём из-за вузовского антиплагиата. Дипломные работы – они по главам пишутся же. Написал как-то в марте 2018 года первую главу, долго не было ответа, а потом … присылают про то, что «уникальность» низкая. Это был первый случай, когда всё «научное руководство» на стадии первой главы этим ограничилось. При том, что по содержанию всё было правильно. Сбитый с толку, я в итоге провалил эту работу (собственно, не столько я, сколько откровенное хамство заказчика, после этого случая, «заведённого» против меня).

Подобный случай повторился через четыре месяца в другом вузе, и там тоже ответили только про низкий процент в первой главе, но при этом преподаватель по довольно узкой теме (предмет – административное право) предложил воспользоваться … своей монографией, изданной в 2012 году. Которая в Интернете, конечно же, лежала уже в свободном доступе, и не то что вузовские – обычные программы её заметят! Впрочем, здесь и со стороны заказчика была лояльность, объяснить ошибочность требований до степени принятия решения удалось, а затем и редкий, но хороший случай произошёл: преподаватель умер, а новый научный руководитель тоже оказался лояльнее и не занимался «толканием на ошибки», как я это называю. Хотя он и определил, что работа выполнена «несамостоятельно», и только поэтому не поставил «отлично», а «всего лишь» «хорошо».

Но это исключения. В большинстве случаев преподаватели предпочитают врать студентам, запугивать их. Последняя новинка – это «информационные вбросы», что «ближе всего к вузовским программам процент выдаёт какая-нибудь программа копирайтинга» (например, ЕТХТ). При том, что у них разные алгоритмы. Интересно, что встреченный мной некогда в рефератном деле «Сноук», будучи вроде бы профессиональным исполнителем, эту тенденцию приветствует, тогда как известный мне ещё со времён раннего «Контрольного листка» Виталий Агеев (из тех, кто продвигает рефератное посредничество и доподлинно исполнителем не является) осуждает использование ЕТХТ, Advego и им подобных.

Но, когда я начинаю объяснять студентам, что их вводят в заблуждение, что такой подход ошибочен, нередко возникает недовольство. Или даже агрессия. Всего несколько дней назад мне пришлось выслушать: «Если я покажу это преподавателю, он будет относиться ко мне совсем по-другому, возненавидит меня». При этом речь шла не о требованиях, указанных в каких-то официальных вузовских документах, а о преподавательской отсебятине, как раз на тему ЕТХТ и Advego.

Чтобы возненавидеть студента за низкий процент по какой-то программе, нужна уже не личная, а классовая неприязнь. Преподавателей к студентам на уроне социальных групп. И студенты при этом предпочтут делать то, что скажет преподаватель, даже если он потом сам с них же и спросит за это. А на мои возражения могут ответить: «Я всё понимаю, но с преподавателем спорить не буду». Даже если речь идёт о том, что списывать что-то можно только при наличии свободного доступа.

Потенциальная ненависть преподавателя к студенту за списывание, или просто за низкий процент – это сознательно отработанная реакция. Если подумать: если даже действительно так, то почему студенты списывают? Ведь немалая ответственность в этом случае – со стороны преподавателей, не занимающихся научным руководством, а только инсценирующим его, но не отказывающимися от оплаты нагрузки за такое «руководство».

В самом деле, преподаватели имеют доступ к вузовским программам всегда. Почему бы студентам не попросить своих научных руководителей в частном порядке проверить работы на вузовских программах и затем совместно проработать отчёты о проверке? Ведь сама программа в отчётах неизменно печатает, что низкий процент ещё не означает плагиата, ответ может дать только подробный анализ отчёта. Но это всё равно, что читать работу, а ведь ещё в конце зимы 2017 года мне довелось анализировать задание на чужую доработку, где среди замечаний было и такое: «Ещё раз принесёте с процентом меньше 70 %, читать вообще не буду». Речь шла, к счастью, не о вузовской программе. Проанализировав, я обратил внимание на ряд ошибок до степени того, что не исправлять, а новую написать следовало бы. Что я потом и сделал. А ведь находить такие ошибки обязан не я, а преподаватель!

Вспомнилось нечто неприятное из «Комсомольской правды» периода распада СССР – начало 1991 года. Там была поднята тема «подкидышей», и читателям внушалось, что это – «в порядке вещей». Что сначала дети – подкидыши детского сада, потом школы, что студенты, солдаты, рабочие – тоже подкидыши соответственно вузов, армии, предприятий, и последняя фраза была таковой: «Все мы – подкидыши жизни». Мне это не понравилось, но я не решился вслух произнести это, боясь реакции своих родителей. Сейчас скажу решительнее: такое возможно при молчаливом одобрении толпы, и эту толпу в вузах составляют сами студенты, добровольно согласившиеся на роль «подкидышей», и это согласие выражается повторяющейся с 2016 года фразой: «сдать и забыть».

Поэтому мои письма заказчикам понятны, и отрывок я процитирую:

Вы плохо освоили мои уроки.

Ни преподаватель, ни сотрудница кафедры отчёт не анализировали. И даже не собираются. На его получение понадобилось меньше трёх минут.

Но Вы же можете его проанализировать самостоятельно. Тем более – во всех отчётах написано, что низкий процент ещё не означает плагиат, что ответить на вопрос о заимствованиях может дать только подробный анализ отчёта. У Вас он в полном тексте. А проанализировав, вы имеете полное право и иные формальные основания оспаривать результаты проверки. Хотя бы вот какие:

1.Первый вариант работы я написал в середине декабря, с правками (которые, кстати, программа ещё считает «оригинальными») – в начале января. Но в списке отчёта есть ссылки на источники с более поздними датами.

2.Ряд «заимствований» указывает на статьи тех авторов, которые предлагают узаконить описываемое явление (моё примечание для читателей: таких случаев было два, в одном случае это была проституция, в другом – коллекторство). Использовать их при работе я не буду по своей политической позиции. Вы её знаете, я давал Вам много ссылок на свои страницы. Для меня написанные работы (Ваша в том числе) – это и отражение моего подхода.

3.Список литературы программа считает сплошь цитированием. А в вузах его приравнивают к плагиату, при том, что и в начале всех отчётов они определяются по-разному, и цветами разными обозначаются.

4.Логические возражения. Предложение выражает законченную мысль. А программа может выдать (как это и у Вас, и немало!), что одна часть предложения «оригинальная», другая «заимствованная», а третья «цитируется». Это не только логике, но и здравому смыслу противоречит.

А уж переговорить с преподавателем и попросить проверить и затем совместно проанализировать отчёт – могут, но не хотят. Ни студенты, ни преподаватели. При том, что когда надо помешать, как это было в описанных в начале примерах с проверками первых глав по вузовским программам, преподаватели хотели этими программами воспользоваться! То же усилие, только в противоположную сторону, то есть дело именно в направленности. Чтобы выявить несуществующий плагиат и ещё вменить себе его «наличие» в работах своих дипломников в заслугу!

Это – при том, что повсеместно поощряют настоящий плагиат. Один из зрителей премьеры «Пробуждения Силы» - первого фильма из диснеевских «Звёздных войн» написал своё впечатление под общим комментарием: «Джа Джа Абрамс, я тебя ненавижу». И указал такие важные моменты: имперцам нужен хороший инженер, а Сопротивлению – парочка бомбардировщиков. Ведь это более чем посредственный римейк «Новой надежды». И одно дело – атаковать тремя звеньями истребителей Звезду Смерти (космическую цель), а другое – теми же тремя звеньями истребителей - термальный осциллятор на планете-базе «Старкиллер» (то есть в данном случае цель становится наземной; кстати, в фильме показано сравнение размеров «Старкиллера» с первой – рабочей – и второй – недостроенной – Звёздами Смерти). Впрочем, по сюжету пару бомбардировщиков неплохо заменяет Чуи с сумкой гранат.

Приводимый пример отражает всемирный характер плагиата. Если же говорить о России, то больше всего она занимается плагиатом у Украины, и это – несмотря на политическую обстановку. Например, у украинцев «содрано» шоу «Пацанки», и эти уродки с битами на рекламных носителях в год премьеры (2016) были везде, один раз они мне приснились, и именно с битами, и отразить их нападение я смог только при помощи топора с длинной рукояткой. Самое недавнее по времени «плагиат-шоу» на российском телевидении «Модель XL» имеет тоже украинское происхождение.

То есть в обоих случаях явление общественно вредное: инсценировка борьбы с мнимым плагиатом и спонсирование плагиата настоящего. И объединяет это молчаливое одобрение толпы.

Действовать против этого можно и должно. Уроками, подобными моим, даже при том, что те, кому они адресованы, плохо осваивают их и прибегают к агрессии. Кто, если не я?!