© Денис Паничкин

То, что я пишу, сложилось у меня как превентивный удар, который должен поддержать каждый, кому небезразлично образование. Я прочитал статьи и о намерениях вузов выкладывать дипломные работы в Интернете на своих сайтах, о тенденции блокировки Роскомнадзором сайтов рефератных посредников, а также само решение, которое в лице судьи Оксаны Николаевны Коваленко по доносу прокуратуры вынес Промышленный районный суд г. Ставрополя, ставшее формальным основанием для этого.

Конечно, всё это вызывает тревогу. И не стоит рассуждать, что Роскомнадзор отреагировал так на решение «всего лишь» районного суда. Ведь то же самое происходит и при признании какого-то неугодного материала «экстремистским». При том, что настоящие экстремисты часто действуют безнаказанно.

Я ознакомился с «чёрными списком», составленным горе-прокурорами для судьи О.Н. Коваленко. Знаю из них очень немногих, а работаю с одним или двумя (иногда и такому самостоятельному исполнителю, как я, можно работать с посредниками, только не превращаться в «исполнителя при компании», а располагать и собственными «прямыми» заказчиками). Ещё с кое-кем я работал много лет назад и именно поэтому предпочитаю работать самостоятельно с «полным циклом».

Первое и самое важное, на что я обратил внимание – то, что речь идёт о формальном поводе, «нарушении авторских прав». Но о законности самого рефератного дела вопрос даже не поднимался. Достоверно мне известны две крупные попытки объявить рефератное дело «незаконным предпринимательством», они нашли отражение в публикациях В. Малкова («Законность», 2006 г., №1), и Э. Барсегян («Ваш тайный советник», февраль 2010 г.), на что я в своё время дал достойный ответ. Дам его и по «личному делу судьи Коваленко».

Выполнение работ на заказ – это реальность, которую нельзя разрешить и нельзя запретить. Её нужно воспринимать как есть. Рефератный бизнес – это не причина, а следствие. Это – слепок с образования, и мне ли этого не знать, после десятилетий работы в этом направлении! Тем более – одной из тенденций последних лет стало «нечтение» работ именно преподавателями (среди студентов и раньше многие не читали даже поверхностно, а некоторые не читали вообще, но и число таких резко увеличилось). В нашем образовании сложились «свобода не учиться» - для студентов, и «свобода не учить» - для преподавателей. Тем более что многие старые преподаватели умирают, те, что младше, подвергаются травле со стороны псевдонаучных работников – «копропреподов», как я их называю. Научным руководством они не занимаются, и это видно хотя бы по переписке с заказчиками хотя бы дипломных работ по бухгалтерскому учёту (в конце лета и начале осени 2017 года): студенты после пяти или шести лет обучения не знают, что является объектами учёта, какие разделы есть в активе и пассиве баланса, как формируется учётная политика, какие применяются способы признания выручки.

Среди исполнителей есть немало таких, для которых практика работы заменяет любой официальный преподавательский статус, и которые могут научить многому, в особенности – тому, чему не могут, да и не хотят учить «копропреподы».

Второе, также важное: я ознакомился со списком. И обратил внимание, что он, как и все подобные списки, начиная с «Алфавита декабристов» и кончая данными в бюро кредитных историй, составлен избирательно. Многих из таких списков следовало бы исключить, а также, наоборот, дополнить эти списки многими, не попавшими в них. В эти списки не попали компании, присвоившие себе (через различные ими же созданные «независимые» ресурсы) функции рейтинговых агентств. Не попали многие «фрилансовые» ресурсы, являющиеся «оффшорами» компаний. Не попали «антиплагиаторы», занимающиеся исключительно подгоном процента «оригинальности» с помощью различных махинаций и приписок. Не попали компании, вроде бы небольшие, но являющиеся фаворитами в крупных вузах (фаворитизм развит, например, в бывшем ИНЖЭКОНе и в Университете профсоюзов), причём «антплагиаторы» тоже часто в числе таких фаворитов. Не попали, наконец, и такие компании, которые одновременно вузы, и вузы, которые одновременно компании (да, и такие явления есть как крайняя точка фаворитизма).

То есть здесь то же самое, что и в борьбе с «экстремизмом». Роскомнадзор не блокирует рекламу проституции, порнографии, «групп самоубийц», за исключением определённых особо одиозных и скандальных. Да и к действительным нарушениям авторских прав он относится лояльно, зато под предлогом «нарушения авторских прав» происходит травля неугодных.

Мне могут сказать, что случайная фраза чиновника сейчас значит больше любого закона. Но если так, то я процитирую такую же случайную фразу чиновника самого высшего ранга – самого Президента: «Пресса должна, прежде всего, критиковать власть». И этим надо пользоваться. Что я и делаю.

Конечно, я критикую и рефератный бизнес, но лишь в той мере, в которой это отражение или слепок – то есть далеко не точная копия, но всё же объясняющая многое – процессов в образовании, культуре и обществе. Но и при критике я осознаю, что критика не должна ни маскировать рекламу, ни быть оскорбительной. У меня был даже план неосуществлённой статьи с говорящим названием «Charlie Hulio» - о ресурсе Эпштейна-Hulio, который сначала критиковал рефератное дело, а затем неожиданно перешёл к его массовой рекламе, и в то же время продолжает одновременно и критику, причём в той же форме, что и Charlie Hebdo.

Третье, на что следует обратить внимание: суд фактически принял незаконное решение! Ведь объектом охраны авторских прав может быть только завершённое произведение, существующее. А в рефератном деле работа идёт не на продажу, а на заказ. Вспоминается нидерландская пословица: «Не снесённое яйцо – ещё не яйцо».

Продажа готовых работ невыгодна по ряду причин, и к этому я пришёл не сразу. На вопрос о магазинах готовых работ, существовавших ранее, я отвечал скорее отрицательно, хотя изредка допускал положительный ответ, но лишь потому, что сожалел о многом.

Но суды сейчас стараются вынести не столько законные, сколько угодные решения. Данное решение выгодно именно «копропреподам», а не образованию в целом и даже не Министерству. Потому что они почувствуют ещё большую безнаказанность.

В своих черновиках я нашёл следующую запись: «О принудительном введении в российскую правовую систему судебного прецедента (если шариат хотят интегрировать в британскую систему, почему это невозможно? Или – могут и не хотят?)». Теперь понимаю, что лучше эту тему не разрабатывать: судебные прецеденты, если они будут признаны в России, станут избирательно работать в сторону «навредить», а не в сторону «помочь». Выигранное дело Ситаловой (направленное против регистрационной системы) прецедентом не стало по причине невыгодности чиновникам. Собственно, так и возникают уродливые «компромиссы»: частная собственность, в том числе на жильё, сделала прописочную систему невозможной, и был придуман такой уродливый их гибрид, как «регистрационный учёт». Тот же самый компромисс и в данном случае: боремся со следствием, а не с причиной, которой является вырождение образования в болотной … то есть «болонской» системе.

Четвёртое я назову уже сам. Ведь рынок работ на заказ уже не тот, что был в годы, когда я начинал работать. Тогда было достаточно просто написать хорошую работу. А сейчас … он перестал быть рынком как таковым. В экономической теории, так непрактично преподаваемой в вузах, различают «рынок продавца» и «рынок покупателя». Но перед нами «рынок оценщика». Собственно, это уже даже не рынок, поскольку на рынке как таковом продавец и покупатель договариваются о цене, а здесь продавцу приходится договариваться ещё с кем-то и ещё о чём-то.

Копропреподы-оценщики перестраивают под себя всё в вузах. Порочна сама система оценки работ по проценту «оригинальности». Всё сводится к попыткам «обойти её», например, сегодня мне попался «свежий» пример «рерайта», а по сути – образчик чуши, который даже не «чёрт знает, что», а «значительно дальше чёрта»:

Под определением операция понимаются определенные деяния, обращенные на исполнение конкретных целей и задач. В зависимости от подобранных целей эти действия могут быть очень разнообразными.

Осматривая понятие кассовых операций его разрешено обусловить последующим типом. Под кассовой операцией непосредственно понимаются действия, связанные с приемом, хранением и расходованием наличных средств, зачисляющихся в кассу организации из обслуживающего банка или от покупателей в облике торговой выручки …

(…)

Организация сама организовывает условия, нужные для обеспечения сохранности наличных средств в кассе …

Комментировать не хочется, могу посмеяться, но этот смех будет сквозь слёзы.

Темы из года в год повторяются. А оригинальную работу можно написать только единожды, всё остальное будет простыми перепевами, хотя бы и без «рерайта». Преподаватели же требуют исключительно повышения процента, хотя в нынешних условиях неизбежно его понижение. «Кольцо вузов» как приложение к антиплагиатным программам, а равно и выкладывание дипломных работ в Интернет, только усилит и без того определившееся понижение процента. А копропреподы за сотые доли недобора устраивают скандалы.

Также техническим фактором является резко возросшее значение требований к оформлению, нормоконтроль превращается в управляющий орган вуза и часто в обход мнения непосредственного научного руководителя принимает решение о недопуске работы, пишет рецензии …

И только содержание работы, чему та или иная работа учит, что она отражает, какие знания у того или иного студента, - это сейчас намеренно забывают. Тем более – мастеру своего дела, как мне, неприятно даже смотреть на бессмысленные главы «БЖД» или «Социальная ответственность».

Есть и поведенческие факторы вырождения рефератного дела. Копропреподы запугивают студентов и врут им, чтобы только не заниматься прямыми обязанностями. Студенты боятся отчисления, хотя это целый процесс, боятся не то что спорить с преподавателями – иной раз задать вопрос по работе! А исполнитель отчислить их не может (да я и не ставлю такой цели, как врать и запугивать кого-то). Вот и проявляется откровенное хамелеонство студентов. И хотя я им пытаюсь объяснить - как суть работы (то есть фактически я не просто выполняю заказ – я выполняю функции научного руководителя), так и обстановку, студентам всё больше это не нужно. Им нужно «сдать и забыть». Вот и зачем тогда писать работу, если её не читают.

Копропреподы ведут себя проще: справляются о том, где именно была заказана работа, и дальше такое же хамелеонство. При этом уже на сотни идёт счёт работ, которые содержат дисквалифицирующие признаки, но они отделываются незначительными замечаниями, и работ, которые ещё хуже, но приняты без замечаний. Они заказаны там, где хотел копропрепод, даже если и теме не соответствуют, и процент получен обманом.

То есть – технические и поведенческие факторы куда более опасны и точнее отражают вырождение работ, нежели этот фарс, разыгранный прокуратурой, Промышленным районным судом (в лице судьи Коваленко) и Роскомнадзором. 

А ведь я ещё до «дела судьи Коваленко» думал о том, чтобы перейти на что-то новое (чем сейчас называю издательскую работу). Необходимость в качественных учебных пособиях и авторских программах есть, пусть это «копропреподы» и отрицают.

И это издание – тоже наставничество.

***

Отзыв одной из постоянных читательниц «Журнала Наставника»:

… проблема, разумеется, совсем не в рефератном бизнесе как таковом, а в общем состоянии культуры и образования…

Про судебное решение я вообще не поняла: если рассматривается дело о нарушении авторских прав, то, во-первых, как Вы, по-моему, совершенно справедливо заметили, авторское право возникает только на уже существующее произведение. А во-вторых, насколько я помню, соответствующий закон как раз и предполагает, что автор имеет полное право делать со своим произведением всё, что считает нужным, в том числе и продать его вместе со всеми правами.

Можно вспомнить, что композиторы - современники Моцарта, а по легенде и он сам, нередко работали на заказ, причем заказчик заведомо оплачивал право опубликовать произведение как свое собственное (эта практика нашла отражение в пьесе Шеффера о Моцарте и в сценарии фильма Формана «Амадей»). Кстати, известный нам вариант «Реквиема» Моцарта «дописывали» после его смерти уже другие композиторы - вдова Моцарта нуждалась в деньгах и наняла их для завершения работы, которая в неоконченном виде не была бы оплачена. Разумеется, все основные, если так можно выразиться, идеи произведения принадлежали самому Вольфгангу Амадею, но, если я не ошибаюсь, с точки зрения современных нам представлений об авторском праве, эти композиторы тоже должны были бы быть указаны как авторы - как минимум, они точно занимались оркестровкой, а в «Лакримозе», например, собственно Моцарту принадлежат только первые восемь тактов. Имена этих композиторов, кстати, прекрасно известны музыковедам, однако и в наши дни никому не приходит в голову официально объявить их соавторами «Реквиема» - они никогда на это не претендовали, так как работали по договору, предусматривающему, говоря современным нам языком, передачу права на имя.

Фактические авторы курсовых и дипломных - Вы и Ваши коллеги - как я понимаю, нисколько не жалуются на нарушение своих авторских прав, тогда с какой стати это делает прокурор? Я не очень сильна в юридических вопросах, но, на уровне здравого смысла, на мой взгляд, в данном случае авторские права нарушили суд и прокуратура.