© Денис Паничкин

Я неоднократно писал различные работы на «игровую» тему. От игровой деятельности дошкольников до описания игорной зависимости. В частности, весной 2017 года у меня была дипломная работа о поведении «ролевиков» и «реконструкторов».

Однако сравнительно недавно я побывал в магазине-музее настольных игр «Игровед»: первые две комнаты были своеобразным маленьким бесплатным музеем настольных игр разных стран и народов. Древнеегипетский сенет и африканский калах, японские го и шоги, несколько вариантов шахмат (в том числе для игры вчетвером). Всего не запомнишь. Настольные игры – хорошая замена глупым и злым компьютерным играм. Уже по пути домой я подумал, что могу и придумывать подобные игры.

Да, уже много лет существуют игры компьютерные, но ведь настольные игры не прекратили своё существование, в противоположность ситуации из какой-то задачи в контрольной работе по маркетингу (датируется 2008 годом): как поступить компании, производящей виниловые пластинки для музыкальных записей, если появились компакт-диски? К сожалению, работа не сохранилась, и решения я тоже не вспомню.

В то же время ряд игр – как компьютерных, так и настольных, существующих сейчас, - вызывает тревогу. И если вспомнить, это появилось не единовременным актом.

Например, в 1998 году мне довелось видеть книгу-игру по мотивам Древнего Египта, надо было определить, кто пытался покушаться на жизнь фараона. Фоновым в этой книге-игре был раздел «Загадки Клеопатры». А сейчас я задумываюсь: почему символом красоты стало имя стервозной Клеопатры, а не её современницы, не менее красивой, но добродетельной Октавии? Не было ли это «скрытым продвижением»?

В конце следующего, 1999 года я прочитал в газете письмо некоей Юлии Юсуповой, которая выразила опасения по поводу компьютерных игр. Она отдала своих детей в танцевальный класс, и на каком-то смотре-конкурсе именно этот класс занял призовое место, причём в качестве призов участники получили новые компьютерные игры. Теперь её сын играет в «пиратов» (упоминается, что играть можно до четверых): побольше разграбить городов, захватить и продать рабов. А дочери досталась игра «Конкурс красоты». Правда, отмечает автор письма, «постельные сцены в игре, к счастью не предусмотрены, но и того, что есть, достаточно, чтобы девочки научились вести себя, как заправские шлюхи». Партнёру дочери (по танцам) досталась игра «12 стульев», где победитель получает «стул с находящимися в нём драгоценностями», что противоречит авторскому замыслу: неправедно нажитое состояние счастья не приносит. При этом в письме указывалось, что данные игры-призы были преподнесены как «развивающими», а само письмо напечатано под заголовком «Развивающие игры не всегда развивают грудь».

А ведь многое из этого является плагиатом с самого худшего, импортированного из-за рубежа, причём существовало в «настольном» виде (тогда ещё не было персональных компьютеров как таковых). Вот что мне довелось найти, обратите внимание на годы:

Журнал «Крокодил» отмечает, что среди американских детей чрезвычайно популярны такие настольные игры, как «Монополия», «Дипломатия», «Развод», «Сегрегация», «Концлагерь». Чему может научиться ребенок с их помощью? По мнению корреспондентов журнала, все эти игры развивают в нем самые низменные черты характера, прививают самые порочные культурные образцы поведения. С помощью «Монополии», например, «детки должны научиться делать следующие вещи: обманывать товарищей по игре, скупать у них фишки по одной цене и продавать по повышенной, разорять партнеров и всячески стараться засадить их в тюрьму». Игра «Дипломатия» воспитывает у детей такие важные для предприимчивого человека качества, как «лживость, коварство, умение шантажировать и тому подобные». (О времена, о игры! // Крокодил. 1964. № 15). Игра «Развод» отвечает за морально-этическое воспитание юного американца: «Играют две фишки: жених и невеста. Цель - развод и получение алиментов. Успех дела решает бросок кубика. Стоит только добраться до клетки «первая ссора», как дело пойдет быстрей». (В мире игрушек //Крокодил. 1959. № 15). Игра «Сегрегация» воспитывает мальчиков и девочек в духе «здорового» расизма: играющие должны правильно распознавать нормы поведения, характерные для белых и чёрных людей.

Из года в год эти игры становятся всё злее. И дело не только в денежно-сбытовых интересах (в случае так называемых «франшиз» по мотивам различных фильмов и книг). Я не могу представить, у кого может возникнуть желание купить современные игры, выполненные в болотных или ядовитых тонах, с бесформенными персонажами. Я больше задумываюсь именно о поведении, то, про что писала Юлия Юсупова. Например, в 2005 году мой брат любил играть в «Как достать соседа», и находил это забавным. А сейчас есть игры и пострашнее, например, игра Plague Inc, предлагающая 7 способов уничтожить 7 миллиардов людей. Я бы предпочёл, напротив, придумать игру, где врач или специалист в области биологии или нанотехнологий (противостоять одному из названных семи вариантах) не допускает этого. Но – больше чем уверен – за это меня возненавидят равно и в административных зданиях, и в многоквартирных домах. Да, именно многоквартирные дома, без обитателей которых новый клип группы «Ленинград» - с нецензурщиной и рекламой алкоголя – никогда бы не собрал 3 миллиона просмотров, а фильм «Почему он?» - свои кассовые сборы. Про последний я даже написал в отзыве:

… сам по себе Лэй стать богатым не мог, есть те, кто поддерживают это ивангайство. Представляю, какие игры он мог придумывать, в стиле комиксов Скотти Янга (ехал по Лиговскому на трамвае и видел школьника, читающего это: придумать мог только человек с больным воображением).

Но – пусть ненавидят, лишь бы уступали.

Я уже объявил о том, что с 2017 года занимаюсь разработкой электронных изданий с полным циклом (поскольку это будут мои авторские разработки).

В издательскую деятельность я также включаю разработку настольных игр (и восстановление утраченных настольных игр – помню, какие были у меня – по месту производства советские и большинства социалистических стран: цветочное лото, два варианта зоологического лото … вспомню – напишу).

Идей у меня много, и все они могут показаться неожиданными. Представьте себе, что в кинотеатрах выходит новый фильм «Человек-невидимка», «допремьерный» процесс которого окружён тайной, и оказывается, что это экранизация не Г. Уэллса, а «Дома в тысячу этажей» Яна Вайсса, где, действительно, главный герой, за исключением финальной главы, невидимый и даже использует это для противостояния целому государству и помощи революции.

Сходная реакция будет, если в продажу поступит игра «Метро 2033» (планы разработки таковой у меня есть), и это будет вовсе не по кошмарной литературе-макулатуре, подписанной именем Дмитрия Глуховского, а по плану развития московского или петербургского метрополитена.

Люблю устраивать сюрпризы для друзей и особенно для врагов.

Кстати, в одном из более старых клипов группы «Ленинград» есть мультипликационный вариант Ленинграда как настольной игры. Своеобразная насмешка: я ознакомился в Интернете с историей настольных игр, и мне попалась такая: в 1970 году (100 лет со дня рождения В.И. Ленина) в одном из детских журналов Петроград в канун революции был представлен как своеобразный лабиринт, и цель игрока – провести Ленина в Смольный, избегая встречи с контрреволюционными силами.

Старые символы Санкт-Петербурга настолько затасканы в коммерческом использовании, что их место должны занять новые

Это сравнение – самое лучшее подтверждение, что игры, которые люди придумывают для людей, в том числе настольные, разработкой который (тоже полный цикл, как исключение – восстановление утраченного) я занимаюсь с осени 2017 года, есть отражение мировоззрения того, кто придумывает игры. Я никогда не буду придумывать игры, подобные «пиратам», «конкурсам красоты», Plague Inc и виртуальным танкам. Игры должны чему-то учить и быть действительно развивающими, а не дегенерирующими. Я не только не собираюсь быть «в тренде», но буду против него, потому что нынешняя обстановка мне не нравится, и в традициях американских «чёрных расистов» и западноевропейских «городских партизан» 1960-х годов я буду делать всё для того, чтобы то, что мне не нравится, перестало существовать, и даже буду делать больше того, - чтобы его место было занято тем, что предложу я (при этом я не остановлюсь перед приёмами «навязывания под видом свободы выбора», только в противоположную сторону).