© Денис Паничкин

Ещё один Артур Грант

Ряд недавних событий вновь обращает моё внимание на «продающие» тексты. При этом они стали опаснее тем, что раньше они «продавали» сами себя, а сейчас они навязывают образ жизни. По сути, большинству этот образ жизни чуждый, но именно большинство лояльно принимает его, не задумываясь.

В отношении выполнения курсовых и дипломных работ на заказ таким образом жизни становится Антиплагит, в широком смысле – оценка работ по проценту, выдаваемому программой проверки и называемому «уникальностью», безотносительно к содержанию текста, к тому, чему та или иная работу учит. Завышенные требования к этому формальному показателю ставят цель формирования конкретного массового мнения, выдаваемого за «общественное», чтобы большинство думало хором: «высокий процент – значит, хорошая работа». При том, что всё больше появляется работ именно с высоким процентом и при том совершенно бессодержательных. Содержание подменяется «контентом».

Ожидаемый результат искажения образования с процентов Антиплагиата

К сожалению, и среди тех, кто пишет работы, нарастает приспособленчество «думать хором». Вот свежий, выложенный в Интернете пять дней назад (по отношению к первой публикации моего рассказа) пример «продающего текста». В цитатах я здесь и далее сохраняю правописание и стиль:

Про Антиплагиат. Вещь это нужная. Действительно, в наше время скачать можно вообще всё. Книги, статьи, ЧУЖИЕ РАБОТЫ (а их сейчас и вузы выкладывают в Интернет на своих сайтах). Можно и купить ранее защищённое и сдать как своё. Ведь правда? И что прикажете, преподу сидеть и, поковырявшись в носу, определять, сам это студент написал или не сам? Может спросить его по теме, конечно. А если это ЗАОЧНИК или ДИСТАНЦИОННИК? У кого тогда спрашивать? У ясеня? Поэтому проверка на Антиплагиат является одним из важных видов проверки. Другое дело, что мне непонятны завышенные требования к уникальности, внедрение модулей перефразирования и применение этого для работ студентов – ну они же не пушкины и не эйнштейны, и всё с нуля своими словами не напишут. Нельзя требовать невозможного – это стимулирует обман. И не меньше будут заказывать, а, наоборот, только больше. И у тех, кто может своими словами написать всё. Такие модули и требования – они для диссертантов пойдут, поскольку там-то должны быть люди продвинутые и действительно пишущие всё сами.

Когда я занимался исследование сути «продающих текстов», основным объектом моей критики был «копирайтер высоких гонораров» Артур Грант, чьё мировоззрение выражалось в том, что следует «находить нужных клиентов» (как теперь я понял – тех, кто будет спонсировать, и кому за это придётся угождать, на что Артур Грант пойти был заведомо готов, подобно аморальным рэперам, как Егор Крид и Элджей). И я бы решил, что приводимый текст написан Артуром Грантом, если бы не знал, что автор другой, возмутившийся, когда его имя я хотел сделать нарицательным, наподобие «Экстренного выпуска по поводу КОСЫХ направлений в Республике Шкид» (кто помнит главу «Стрельна трепещет», и именно в Стрельне я такое придумал). А ведь именно у него я почерпнул некогда многое, например, как раз то, что «оригинальным может быть и бред», и как преподаватели стали думать хором, что при проценте ниже заданного работа должна считаться неправильной, «даже если там написано, как медведи играют на балалайках, или что Адам Смит ковбоем был». Но уже тогда я был не согласен с подходом «подстраиваться» и как раз в порядке несогласия с его записками о «силе и подлости Антиплагиата» написал свои «Все секреты Антиплагиата». И секрет секретов – в том, для чего действительно преподаватели стали использовать эти программы, да ещё и активно содействуют снижению процентных показателей. Чтобы не читать работы!

Смысл новых претензий на «Жёлтых страницах»

Если вспомнить хронологию отдельных событий, относящихся к этим проверяющим программам, то можно получить полную картину.

В 2011 году я узнал о первых программах с расширенными возможностями, проверяющими, кроме Интернета, ещё и по другим коллекциям, которых в Интернете нет, преимущественно ранее написанных работ. Это использовали ФИНЭК и Академия ВЭГУ. Тогда же появились и первые случаи «кодированного текста» с целью обмануть программу, это были белёные значки в конце слов.

В 2013 году усилилось нечтение работ со стороны студентов. И раньше многие не читали работы даже поверхностно, а некоторые не читали вообще, так это стало больше и злее, поскольку нечитающие студенты предъявляли самые агрессивные и одновременно бессмысленные претензии. Но самое худшее – с осени того же года преподаватели стали массово не читать работы, а вместо этого занимались прилумыванием способов инсценировки научного руководства, не отказавшись при этом от оплаты нагрузки за него.

В 2014 году был первый антипрецедент. На основе реорганизации были объединены ФИНЭК и ИНЖЭКОН, а потом к ним примазался ещё и ГУСЭ. Один из моих заказчиков пострадал: кто-то из преподавателей ему продал готовую работу прошлых лет, а, поскольку из-за реорганизаций внутривузовские базы были объединены, то сами же «продавцы» не приняли работу. Но не буду вспоминать, как он обратился после этого ко мне, и как я написал новую работу на ту же тему. Потому что после этого случая приходилось быть настороже. Тем более – увеличилось число случаев применения программ с расширенными коллекциями (недоступными никому, кроме закрытых пользователей, то есть физически списать невозможно), а также отметил появление «рекомендаторства», когда сами преподаватели сначала «проваливали» работу из-за процентного показателя, а затем «рекомендовали» кого-то из родственников, друзей, знакомых, да просто «своих» в смысле «такие же, как они», для «повышения процента».

Причём со следующего, 2015 года, появились и «продвинутые» способы кодирования текста, но оставалось и поощрение способов примитивных, это я отметил как раз в том самом трёхвузовском конгломерате, о котором только что говорил.

В 2016 году впервые я узнал о «кольце вузов». И одновременно грубо и демонстративно применялись «двойные стандарты». Например, один и тот же преподаватель в одной работе мог потребовать 80 % «оригинальности» по вузовской программе, другую – оценить на «отлично» при 34 % по «простой». Две трети текста списано из Интернета, практическая часть списана целиком, да ещё и не соответствует теме, - и такую работу мне поставили «в пример».

В 2017 году преподаватели в своих замечаниях уже не скрывали подлинного назначения «антиплагиатных» программ: «Если ещё раз пришлёте меньше 70 %, читать работу не буду!»

В 2018 году появились претензии особого рода – то, что процент «не по вузовской» программе, хотя заявлялся по обычной. Я обратился к отзывам посреднических компаний на «жёлтых страницах» и приведу два примера отзывов со страницы наугад выбранной компании «Студсервис»:

ШАРАГА! НЕ СВЯЗЫВАЙТЕСЬ! Моя дочь заказала курсовую работу, заплатила 3000 руб., предоставили отчет 73%. Преподаватель не принял, т.к оригинальность по факту 15,05, дорабатывать отказались или за доп.плату, деньги возвращать отказались. В результате обратились в другую компанию. Написала в Роспотребнадзор, и по роду службы инициирую ряд проверок, без наказания этот вопрос не оставлю, принципиально

Ужасная Компаня, Заказал дипломную работу, оплатил, получил , все Вроде Бы хорошо. На простой версии Антиплагиат- оригинальность была в норме 80%, Но как только проверили в Универе - так оригинальность текста всего 16%, они все тупо из электронных библиотек накидали. Пиздец просто , 80з% заказали ,...

Для полноты картины приведу выдержку из ответа «Студсервиса» на одну из этих претензий:

Хотим отметить, что мы всегда выполняем работы строго по заявленным клиентом требованиям. Однако, вопрос оригинальности связан с программой проверки работы. Дело в том, что на сегодняшний день существует большое кол-во программ с совершенно разными базами проверки оригинальности, и важно точно указывать, какая программа Вам требуется, т.к. от этого зависит стоимость работы.

Из этих отзывов можно сделать выводы:

1.при заказе назывался «показатель» по обычной программе;

2.преподаватель проверял по вузовской программе;

3.работа оценивается исключительно по процентному «показателю», преподаватель работу даже не читал. Это и есть подлинное назначение таких программ, позволяющих снизить показатель, поскольку выдаваемые темы повторяются из года в год.

Более того, эти программы служат средством хищение через «гранты на информатизацию». Ведь немалых денег стоит разработка новых модулей, например, на выявление рерайта. А завысить стоимость ничего не стоит. Обменная гонка – появление рерайта и появление «антирерайтовых» расширений – напоминает допинговые скандалы, на которых одинаково наживаются и те, кто разрабатывает стимуляторы, и те, кто инсценирует «антидопинговую борьбу».

Я понимаю: списывать нехорошо. Но когда подходом становится «проценты на абордаж!», это совсем другое.

Кстати, а всем ли бывает «списывать нехорошо?»

Двойные стандарты Антиплагиата и пассивное соучастие Диссернета

Как-то я заметил, что для диссертаций – кандидатских и докторских – кое-какие формальные требования оказываются сниженными по сравнению со студенческими работами. Например, нет обязательного использования источников исключительно по последним пяти или трём годам. Судя по спискам источников, требования к оформлению не слишком выполняются, а их нарушения дисквалифицирующими не становятся. По сути, это поощряет разделение системы образования на две – «элитарную» и «массовую» (но обе для меня неприемлемы).

К сожалению, для настоящего плагиата – то же самое. Настоящий плагиат поощряется не только в образовании. Общеизвестен плагиат министра культуры В. Мединского в его дорогой по цене и дешёвой по контенту писанине про «мифы о России» (я видел их в «Зингере» ещё в годы, когда данный посредственный писатель не был министром). И этот плагиат был оправдан и даже поощрён на том основании, что он «отвечает национальным интересам России». Плагиат в культуре общеизвестен в виде «адаптаций» сериалов. Самый недавний по времени пример – русская переделка «Две девицы на мели» (о двух официантках в третьеразрядном ресторане, одна из которых исконно бедная, другая – из разорившейся богатой семьи, и сохранившая некоторые манеры поведения). Впрочем, и за рубежом копируют изначально российские сериалы, я знаю про немецкую переделку начальных частей «Папиных дочек».

Если вернуться к образованию, то следует вспомнить про деятельность «Вольного сетевого сообщества Диссертнет» Сначала я симпатизировал ему, но, когда это сообщество поддержало поправки в закон – против рекламы курсовых работ на заказ, - я присмотрелся к ним поближе, и убедился, что это обычные посиделки номенклатурщиков, подобных персонажу Олега Басилашвили из перестроечного фильма «Курьер». В подтверждение этого приведу пример из написанной мной контрольной о новообразованиях в русском языке:

… и иностранный элемент, и экспрессивно-оценочные средства – встречаются в слове диссергейт - от лат. dissertatio - сочинение, рассуждение, доклад + англ. gate – ворота, также по созвучию с «Уолтергейтом», ставшим нарицательным для любого крупного скандала), которое «Словарь научного сленга» определяет как «политическая кампания 2013 года в России, направленная на массовое в истории России развенчание фальшивых кандидатов наук и докторов среди чиновников и политиков, превратившееся в силу национальной специфики российского менталитет в «головную боль» любого соискателя ученой степени и даже студента. В то же время «ковровый» - десятками страниц текста - плагиат до сих пор не отразился на карьере высокопоставленных диссертантов».

С понятием плагиата в среде министров и депутатов связано и другое слово, обозначающее процесс – игошизация текстов, по фамилии депутата Игошина, заменившего механически в диссертации Н.С. Орловой «Рыночный потенциал как основа конкурентоспособности кондитерских предприятий» «шоколад» на «мясо», и «получив» таким образом свою «диссертацию» «Повышение конкурентоспособности предприятии на основе реализации их рыночного потенциала (на примере пищевой промышленности)». Иногда вместо «игошизации» используется более длинное обозначение – «метод «мясо – шоколад».

То есть – Диссернет выявляет плагиат в работах министров и депутатов, но дальше этого не идёт. Более того, он использует тот самый подход, про который я говорил выше: оценку работ по проценту оригинального текста. А это означает пассивное соучастие Диссернета в «перестраивании» образования под проценты Антиплагиата. Диссернет также является пассивным соучастием интриг самопровозглашённых «диссертантов» между собой. Известно всего несколько случаев лишения научных степеней, причём все они – следствие интриг в данной среде. Зато пошла мода на научные степени (и плагиат в диссертациях, Диссернет отметил и это) и среди частных лиц – сначала высшего менеджмента крупных и средних предприятий, а позже и директоров школ.

Прибегну к помощи другой выполненной на заказ контрольной – по уголовному праву, ещё в конце 2013 года:

Задача 2. За получение взятки (ч. 1 ст. 290 УК РФ) Благов был осужден к шести годам лишения свободы. Этим же приговором суд лишил его ученой степени кандидата философских наук. Обоснован ли приговор суда?

Согласно названной статье УК РФ, получение взятки должностным лицом без квалифицирующих признаков наказывается штрафом в размере от двадцатипятикратной до пятидесятикратной суммы взятки с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет, либо лишением свободы на срок до трех лет со штрафом в размере двадцатикратной суммы взятки. То есть максимальный срок – 3 года.

Лишение учёных степеней как дополнительное наказание не предусмотрено ст.44 УК РФ. Там есть только лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград. Согласно Постановлению Правительства РФ от 24.10.1994 № 1185 «Об утверждении Положения о порядке присуждения научным и научно-педагогическим работникам ученых степеней и присвоения научным работникам ученых званий» (п.55) лишение учёных степеней возможно только при установлении необоснованности их присуждения.

Таким образом, приговор суда не обоснован.

Диссернет выявляет плагиаторов, но дальше этого дело не идёт. Диссернет не может лишать званий. А надо бы. Как-то я подумал, что возможна бы интеграция Диссернета в Альтернативную Систему Образования с присвоением ему этих полномочий явочным порядком. Но нужно ли это?

В то же время, хотя по закону факт плагиата формально может установить только суд. На деле это не мешает так же самовольно делать ЗАО Анти-Плагиат и копропреподам в вузах.

В то же время обратный пример – о недопущении плагиата – может вызвать агрессию, как это было сравнительно недавно. В дипломной работе на тему «Правовая охрана авторских и смежных прав в сфере образования» я привёл пример второй защиты диссертации – в Невском районном суде Санкт-Петербурга. Свои права смог отстоять доцент кафедры источниковедения истории России, кандидат исторических наук Н. Г. Рогулин. Суд удовлетворил его иск о плагиате к проректору Полярной академии С. В. Литвиненко и признал правоту истца. Столь успешная «защита» была первой в новейшей истории России. И этот пример потребовали вычеркнуть из текста работы. Нетрудно догадаться, почему, из-за каких симпатий «научного руководителя». Потому что подлинная защита авторских прав им очень не нравится, они хотят использовать этот правовой институт как средство политического и бытового шантажа.

Не стоит ли поставить вопрос о том, что есть «произведения», которые должны быть лишены защиты не только «авторских прав», а защиты вообще, даже права на существование, как общественно вредные?

Почему одинаково охраняются и произведения Пушкина, и «произведения» Донцовой? Законодательство РФ ставит знак равенства между песнями «Родина моя», «Солнце», «Где ты появился на свет» и отвратительными выкриками Шнурова, Элджея, Егора Крида?! Правильно ли это?

Крайняя необходимость

Я уже рассказывал о том, что у меня была недавней весной курсовая работа по общей части уголовного права, посвящённая обстоятельствам, при котором деяние не считается преступлением. Одним из них является крайняя необходимость, и статья 39 Уголовного кодекса РФ даёт следующее определение:

1.Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости.

Как-то само пришло в голову: гипотетический поджог офиса ЗАО «Анти-Плагиат» с правовой и тем более нравственной точки зрения можно ли считать крайней необходимостью? Потому что «большие деньги» после этого перестанут вращаться для хищений и финансирования интриг и будут возвращены в общественно-полезное, в том числе подлинное образование, действительно отвечающее национальным интересам России (или, если хотите, возможной Евроазиатской Республики, которую бы я хотел видеть, как минимум, на всей нынешней территории России).

Приведу интересный факт – цитату из интервью Шнурова журналисту сайта [sobaka.ru]:

Петербург отличный город. Люди – г…но. Я людей сжег бы на фиг в этом городе. Ну большинство бы сжег, оставил бы немного, чуть-чуть. Москву я бы сжег всю, с архитектурными памятниками, со всей фигней…

И после этого Шнурова привечают в тех городах, которые он намерен сжечь, позволяют, чтобы его мат и похабщина были слышны на весь залив со стадиона на Крестовском острове. А я говорю дело, пусть резко по форме, - и это вызывает агрессию, а про недовольства я уже молчу.

«Неужто один всегда будет противостоять всем?»

Буду, если понадобится. Так я отвечаю на вопрос в последнем подзаголовке, который представляет собой ещё одну цитату – из «Сильмариллиона».

И это меня заставило задуматься: почему, по крайней мере, в европейской культуре (в которой развился обострённый индивидуализм), такой один представлен отрицательно, вся деятельность которого направлена на разрушения?

Но, оставаясь один, Мелькор обрел думы, непохожие на думы собратьев.

Почему неосторожно брошенная единожды фраза «думай неверно, но думай иначе» (явившаяся отражением моего усиленного внимания к диссидентам в конце «перестройки») стала затем мишенью насмешек надо мной со стороны моих родителей, повторяясь уже ими неоднократно? Те же диссиденты одинаково отрицательно, до объявления сумасшедшими или изменниками, представлены и в произведении Л. Улицкой «Зелёный шатёр», и в пропаганде «Научи хорошему» сборища ханжей от нравственности во главе с Д. Раевским!

И напротив, один, противостоящий всем, представлен положительно в культурах с завышенным, даже гипертрофированным коллективизмом, как китайский царь обезьян Сунь Укун «Великий Мулрец, Равный Небу», или, в меньшей степени, паук Ананси – из Африки южнее Сахары.

Дело в том, что «все», «большинство», «общество» - это выражение той самой лукавой атмосферы, когда обозначенные «группы» на словах, официально, выступают против, а на деле им частенько безразлично, до степени возникновения «молчаливого одобрения толпы». Именно поэтому я – и уже несколько лет назад, сам не всегда понимая того – отложился от других авторов-исполнителей. Они ведут себя подобно персонажам недавно вышедшего фильма «Однажды в Голливуде», где в качестве «правды» представлен подход: актёр должен всего лишь мастерски играть свои роли, не задумываясь об их влиянии на мировоззрение и поведение зрителей. Я же достаточно давно считал, что тот, кто пишет курсовые и дипломные работы на заказ, должен об этом как раз задумываться, а с конца лета 2014 года озвучил такое открыто, и лучше не возьму даже понятную мне тему.

Я не буду участвовать в хоре, который думает одинаково, и даже не буду вносить в него диссонанс. Я просто продолжу работать, исходя из озвученного мной подхода, вопреки мнению окружающих.