© Денис Паничкин (2014)

В этот день в середине июля мои планы были расположены и в центре, и на разных концах города, и даже за кольцевой дорогой. Чтобы успеть, ничего лучшего, чем метро, для меня не существовало, разве что обычная наземная железная дорога, которой я воспользовался ближе к вечеру, могла конкурировать с метро. Но раньше, после полудня, я направился из центра на северо-восток, к Гражданскому проспекту, воспользовавшись самой старой линией метро. И именно поэтому предпочитаю её: вестибюли станций этой линии не встроены в торгово-развлекательные комплексы, которые уже сейчас называют памятниками научной контрреволюции.

В вагоне я заметил курсанта – в форме, как говориться, «с полной выкладкой». Но, присмотревшись внимательно, я прочёл на шевроне: «ГУ «Высшая школа экономики». Военная кафедра». И когда он вышел, – это произошло перед бывшим размывом, на «Лесной», - я немедленно сделал пометку в своём полевом блокноте. Впервые в жизни я увидел случай ношения военной формы учащимся вуза «штатского», то есть по-современному – гражданского. Ведь такое принято, насколько мне известно, только в настоящих военных училищах. А есть и такие вузы, где одновременно обучаются и «штатские» (студенты), и «военные» (курсанты), как Военно-космическая академия имени А. Ф. Можайского на Петроградской стороне. Так их положение и обучение там разделено: «штатские» на своих местах, «военные» - на своих. Даже корпуса для занятий у них разные.

Значит, задумался я, есть правительственное указание сократить число вузов с военными кафедрами, а этот – ГУ ВШЭ, - который и вузом-то настоящим назвать нельзя, не просто сохранил военную кафедру, но организует её в формате полноправного военного училища! Наравне с Академией МВД, подготавливающей офицерский состав Внутренних Войск, которую я знаю, хотя и меньше, чем ГУ ВШЭ.

Будучи профессиональным исполнителем, я могу сопоставлять требования к дипломным работам, а значит – к тому, что они отражают, к организации учебного процесса и подготовке специалистов в том или ином вузе. У меня осенью и зимой последнего учебного года было несколько дипломных работ на юридические темы из Академии МВД. Да, и там преподаватели часто выделывались, и приходилось доказывать очевидное: что ряд приказов Министерства обороны распространяются и на другие федеральные министерства и ведомства, если в таковых законодательством предусмотрена военная служба. Но в целом процесс был организован на «проходном» уровне.

Но в отношении дипломных работ ВШЭ у меня давно существует мнение, что подготовка даже «штатских» специалистов там – «ниже среднего». Именно из-за этих эрзац-дипломов я пострадал, когда имел дело с HomeWork. Мне досталась работа, которую я до сих пор считаю в отношении темы самой трудной за всё время, она была посвящена оценке бизнеса в металлургической отрасли. Была у меня только одна работа, которая могла бы по трудности сравниться с ней, и в тот же год (2008), и тема похожая (только про Интернет-компании, и обязательно сравнить таковые российские и зарубежные), и тоже из ГУ ВШЭ, и тоже в HomeWork. Только прошла она у преподавателей без помех. А первый заказчик устроил скандал преподавателю (что никак не может зависеть от исполнителя), и ему в ответ … за шесть дней до защиты поменяли требования к оформлению. Поля пошире, текст поменьше, заголовки не выделяй! А литературу в списке оформляй по следующим правилам:

Волков, Д. Л. Допущения финансового учета как база формирования учетной политики организации. [Текст] // Д. Л. Волков - Вестник С.-Петербургского ун-та. Сер. Менеджмент (2): 2002. с. 22-48.

Причём на этот [Текст] смотрят как на нечто существенное. Да и требования мне как исполнителю меняли в мае 2008 года два раза за сутки, сначала прислав ошибочные и только затем – настоящие. При перегрузке другими работами можно вовремя не сориентироваться. Но компании, как HomeWork, всегда перекладывают ответственность на исполнителя. На беду, фамилия заказчика была Матвиенко, и глава HomeWork Д.Шкляр заострял при разбирательстве со мной на этом особое внимание. Последующие мои возражения сознательно не замечались: хотя бы то, что по переписи 2002 года (тогда – последней) в Москве зарегистрировано не менее 9 тысяч Лужковых. Не пересмотрели отношения ко мне даже после благодарственного письма заказчика, который всё же в итоге защитился на «хорошо».

Второй крупный скандал с заказчиком из ВШЭ у меня был весной 2011 года. Некая Анна Северина по поводу и без присылала замечания, меняла план и требования к работе на ходу, ссылаясь на действия преподавателя, даже формулу дисконтирования «вывела» свою. Сама всеми силами мешая процессу работы, она затем сообщила, что работа её всё же допущена к защите, заказала презентацию в формате PowerPoint, а через четыре дня неожиданно переменила решение и потребовала вернуть деньги, выставив список из девяти претензий, из которых, как минимум, восемь были связаны с её хроническими переменами требований по ходу работы. Разумеется, ей было отказано, но она не смутилась. Номер не вышел – забрала претензионное заявление. Но каждое изменение требований она оправдывала, говоря с показным почтением, что, дескать, это «Высшая школа экономики!».

Формула дисконтирования: слева - правильная, справа - неправильная, навязанная заказчицей. Соответственно, под эту ошибочную формулу пришлось пересчитывать всю практическую часть дипломной работы!

А в 2013 году в «выпускных квалификационных работах» ГУ ВШЭ (на этот раз я не писал их сам, а рецензировал готовые, есть и такие заказы) и вовсе то и дело попадалось какое-то месиво из разных мест. То практика в первой главе, а теория во второй, при этом в половине работ было только две главы, а не три. Дипломные работы в две главы обычно исключение, а не правило, они как двухполковые дивизии вместо трёхполковых, как это было организовано в итальянской армии во Второй мировой войне. Я даже, когда вижу такие «выпускные квалификационные работы» в две главы, вспоминаю, как это встретили итальянские военные: среди них ходила невесёлая байка, что от создания двухполковых дивизий выиграли только генералы, так как генеральских должностей в армии стало больше в полтора раза.

И с таким уровнем организации подготовки специалистов ГУ ВШЭ берётся за большее – готовить офицеров для российской армии. Причём – не далеко не снабженцев (хотя с этой ролью прекрасно бы справилось специализированное учебное заведение, как Академия транспорта и тыла).

Приходится сожалеть, что национальная безопасность через несколько лет окажется в руках вот таких, как виденный мной курсант военной кафедры ГУ ВШЭ. А может, нужно не сожалеть об этом, а приветствовать такое? Может, именно благодаря этому я смогу провести в жизнь свою мечту многолетней давности о массовой партии «вождистского типа», с ориентацией на переворот? Хорошо бы, если потребовалось участие российской армии в борьбе с «международным терроризмом» где-нибудь за пределами России, на что, безусловно, должны будут задействовать самых лучших, а остальные – либо на объектах, либо «миротворцы», либо новобранцы (и со всеми перечисленными – в случае чего – будет нетрудно справиться). Разумеется, амбициозный политик такую идею поддержит, а затем, воспользовавшись благоприятным моментом, даст нужную команду «своим». Недавние события на Украине свидетельствуют, что такое возможно и в России, только призыв «К оружию» должен отдать не какой-то Ярош, а вождь разностороннего плана. А партия вождистского типа и создаётся для того, чтобы в критический момент стать настоящей армией, которая временно будет официально называться «незаконными вооружёнными формированиями», численно и организационно превосходящими правительственные войска. Временно – это до осуществления государственного переворота, а находящиеся в зоне боевых действий правительственные войска, понеся к тому времени потери и оторванные от своей территории, не смогут этому помешать. Разве что они, снявшись с фронта, отправятся на «контрпереворот», но им будет организована соответствующая «встреча». А если на «контрпереворот» их поведут в бой вчерашние курсанты таких военных кафедр, как в ГУ ВШЭ (вполне возможно, что кое-кто из них и сделает карьеру в готовой армейской иерархии, дослужившись до старших офицерских, а то и генеральских чинов благодаря интригам и угодливости, так как в ряде вузов система образования сейчас перестраивается именно под формирование узкоумственных карьеристов, в том числе кабинетных офицеров), то такая «контратака» обернётся бойней.

Сценарий антиутопичный, но знакомый. И поэтому чиновникам от образования следует подумать о том, что нельзя быть такими сознательно-безответственными, когда речь идёт о роли образования в организации национальной безопасности, от которой они самоустраняются простыми циркулярами о «неэффективных вузах» и «списке военных кафедр».